Покойник в кювете - Станислав Николаевич Савицкий

— У нас будет больше времени собрать на него материал.

— Напряженка с ним?

Сергей промолчал.

— Понятно. Это тем более не освобождает нас от необходимости отреагировать на заявление Гусева. Что думаешь по этому поводу?

«При чем тут “тем более?”», — подумал Сергей и молча положил перед полковником свой лист бумаги. Пока Корзин доставал очки, Сергей объяснил:

— Это заявление от Гребенки. Просится обратно в спецназ.

— Вот как? С чего это вдруг? — удивился Корзин, и очки у него зависли перед носом. Взгляд был устремлен на Сергея.

— Не для него работа опером. Так он решил.

— А как он у нас оказался?

— Была вакансия. Решили его попробовать. Выдернули из спецназа. До этого он успел отличиться в одной операции. Проявил незаурядную смекалку. Ему предложили перейти на оперативную работу. Он согласился, а теперь решил вернуться к тому, с чего начал.

Полковник посмотрел на Сергея поверх надетых очков.

— Но ты останешься без опера.

— Пока обойдусь.

— Вот как? — недоверчиво спросил Корзин.

— Если вы не против, я бы на этом этапе привлек Никиту Хмельнова. Он в теме.

— Знаю, знаю твоего Хмельнова. Все так же ведет в газете уголовную хронику?

— Отчасти.

— Что значит отчасти?

— Теперь он внештатник.

— Понятно. Освободил себе время для следствия. Только вот непонятно, как ты себе это представляешь — привлечь своего приятеля к оперативно-разыскным действиям полиции.

— У нас образовалась вакансия на должность офицера по связям с общественностью. У Никиты есть опыт работы в газете. Он отслужил на границе. Проявил там себя с наилучшей стороны. Был отмечен в приказе.

— Одним словом, ты агитируешь меня на предмет рекрутировать его в правоохранительные органы.

Несколько высокопарно, но, по сути, верно.

Сергей кивнул головой. Корзин посмотрел в окно, побарабанил пальцами по столу и сказал.

— Он согласился работать у нас?

— Пока еще нет, но согласится. Когда я ему об этом скажу, — наполовину соврал Сергей, уверенный в том, что Никита от безысходности согласится.

— Вот когда согласится, тогда обсудим эту тему. Об этом всё, — сказал полковник, заметив, что Сергей порывается что-то сказать. — Но я тебя понимаю. Действуешь по принципу: вместе кашу заварили, вместе и расхлебывать.

Конечно, это было не так. Сергея в первую очередь беспокоило расследование, но перечить полковнику он не стал и воспринял его слова как негласное согласие. Но тот, очевидно, догадавшись о мыслях Сергея, вылил на него ушат холодной воды.

— Но не раньше, чем он будет у нас в штате.

Решил подстраховаться на всякий случай, понял Сергей. А в целом не против.

Нормальная практика человека на бюрократической должности, принципиально ничего не меняющая.

Полковник Корзин тем временем на заявлении Петра Гребенки наложил резолюцию «Не возражаю».

— Всё. Можешь идти. А заявление Гребенки занесешь в кадры, — сказал полковник и подвинул заявление, лежавшее на столе, в сторону Сергея.

Это было днем.

Сергей услышал в трубке голос Никиты:

— Ну что ты молчишь? Или я не прав?

— Прав, прав. Но это не телефонный разговор.

— А нетелефонные разговоры обсуждаются у Хасана.

— Согласен.

— Так когда?

— Завтра. В обеденный перерыв.

Часть 2. Дознание. Сергей

Глава 1

Они сидели у Хасана. Перед Никитой стояли две банки пива и лежал бутерброд с кетой на бумажной салфетке. От пива Сергей решительно отказался.

— Корзин терпеть не может, когда от других пахнет перегаром, — объяснил он, открывая бутылку пепси. — А впереди совещание у него в кабинете.

— Так, может, что перекусишь? Ведь обеденный перерыв у тебя.

— Аппетита нет.

— Тогда не затягивай. Выкладывай, что случилось.

— Чертов архивариус накатал телегу на Петро. Якобы он безосновательно избил его, и он, то бишь Гусев, оказался в больнице.

— Так он что? В самом деле сейчас в больнице?

— Ну да. Пришлось отправить его на освидетельствование, — в голосе Сергея прозвучало нескрываемое раздражение.

— Н…да… Поворотик, — сказал Никита. — Ему показалось мало посягнуть на единственно ценное, что есть у меня, — на мою жизнь, — так он еще пристегнул Петро.

В голосе у Никиты не было ни злобы, ни ненависти. Одна только досада от неприятного инцидента. В этом был весь Никита — беззлобный и снисходительный.

— Ну и гусь лапчатый. Не случайно фамилия у него Гусев. Только непонятно, на что он рассчитывает. Напал на меня с кастетом. Это есть в протоколе и кастет в вещдоках. К тому же у меня есть конкретно ссадины и шишки. При необходимости я могу их продемонстрировать в суде.

— Стоп, — перебил Никиту Сергей. — Что касается твоих ссадин и шишек, то оставь их при себе в память о Гусеве. А что касается суда, то картина вырисовывается неприглядная.

Сергей вкратце передал свой разговор с полковником Корзиным.

— Ну дела… — протянул Никита. — Не самое ли время сводить Петруху в кабак по случаю моего спасения?

— Не выйдет.

— Что так? Петруха в завязке?

— По необходимости.

— Не понял.

— Он вернулся в спецназ, и на днях во время спецоперации в области его царапнула шальная пуля.

— Надеюсь, ничего серьезного? — озабоченно спросил Никита.

— Да нет. Я же сказал — царапнула.

— Так в чем дело? Не узнаю Петро. Прогнуться под царапиной.

— Все гораздо серьезнее. Это происшествие не стало ЧП, но высшее руководство распорядилось, чтобы непосредственное начальство Петро обратило внимание на этот инцидент и его боевую подготовку и сделало соответствующие выводы.

— В общем, проявило заботу о человеке.

— По-своему они правы. Петро проявил некоторую нерасторопность. Его приняли обратно в спецназ как заблудшего сына, но после ранения…

Никита хмыкнул и приложился к банке, сопроводив словами «хорошо ранение». Сам он однажды был ранен на границе и провалялся на койке полтора месяца.

— В общем, послали его на переподготовку. Сейчас он усиленно тренируется по индивидуальному плану. Готовится к сдаче нормативов. Подтянет физику и спецдисциплины — и тогда вернут его в спецназ. По старой памяти он проскочил разок, но уже после этого случая, сам понимаешь, не проскочит. А вопрос для него кардинальный. Быть ему в спецназе или не быть. Так что ему сейчас не до кабака.

— Понимаю. Не идти же ему в охранники! Не представляю себе Петро в этом качестве.

— Он тоже. Работа у нас ему вышла боком.

— Понял. Поставлю свечку за Петруху.

— Теперь о деле.

— Слушаю.

— Твоё предложение в силе?

— Какое предложение? — удивленно спросил Никита.

— О сотрудничестве.

— Вот как?

Глаза у Никиты вспыхнули живым огнем.

— В силе. А Корзин как?

— Согласен по умолчанию.

— Надо же. Он, случайно, у вас не живой компьютер?

— Нет. До этого еще не дошло. Во всяком случае, в определенной человечности ему до сих пор не откажешь. А что