Все, что получает победитель - Дарья Всеволодовна Симонова

и с ее средствами гораздо здоровее идея суррогатного материнства. При всех минусах привлечения третьего лица! Марта очень тяжело, но смирялась с его словами, хотя ей все хотелось попробовать самой. Но ребенок не должен стать жертвой естествоиспытательской жажды. Да и… еще раз говорю, все, что касалось этой сферы, порождало в ней мрачный страх. Она боялась, что раз ее мама умерла фактически из-за послеродового осложнения, то с ней случится подобное. И тогда у нее созрел проект рождения ребенка… после собственной смерти!

— Это замороженные клетки, что ли? — Мишу уже вызывали в отделение, но он решил дослушать этот триллер до конца. — Дорогой проект, черт возьми! Ваша Марта просто Майкла Джексона переплюнула со своими экспериментами.

— В том и весь шик! На этом они и сошлись с Аптекарем. Он обещал ей информационную поддержку. И он должен был возродить былую кулуарную известность Мартиного деда — опального мэтра документалистики. Кстати, снимавшего фильмы о тогдашних достижениях медицины. И вот под этим соусом надо было выбить деньги под научный эксперимент — вот, дескать, чудесное рождение потомка режиссера, который всю жизнь посвятил популяризации передовых технологий. Марта, конечно, хотела немного другого — чтобы ее отпрыск родился, когда волчанку уже научатся лечить или хотя бы эффективно с нею бороться…

— Но сейчас это уже не приговор. До излечения аутоиммунных заболеваний, конечно, далеко, но рожать с грехом пополам научились. Как говорится в одном старом анекдоте, «ужас, но не ужас-ужас-ужас». Насчет наследственности… А что вы хотели? С чудесами пока напряженка, но бывают. Так, а на кого же была возложена отцовская миссия?

— На отборный сперматозоид. Но нейм, понимаете? Марта подумала и решила, что так будет лучше.

— Фантасмагория… И кто же должен руководить всем этим процессом? Кто будет следить за тем, чтобы драгоценный биоматериал был реализован как надо? Тем более если это проект будущего.

— Доктор, не берите в голову будущее. В этом проекте должны участвовать… вы! Я и пришел сюда за тем, чтобы вам это предложить.

На какой-то миг Мишу Айзенштата обуял неподдельный восторг. «Люблю психов! Умеют они удивить и, не мешкая, принять тебя в свое братство идиотов!» Но потом ему стало не до шуток, потому что во всем этом сумбуре он отчетливо уловил присутствие непонятного ему замысла. За всеми этими кружевами абсурда пряталась лукавая тривиальная правда. Вот только доктор Айзенштат ее не видел. Пока.

Прощаясь с Шуриком и спеша на вызов, Миша попросил у него прощения за агрессивный выпад и обещал подумать над столь лестным для него предложением. Всенепременнейше!

«Аптека тетушки Дороти»

Свят проснулся оттого, что кто-то заботливо задергивал тяжелые чернильные шторы, защищая его от безжалостного июльского солнца. Он терпеть не мог жалюзи, поэтому попросил, чтобы его кабинет был оформлен по старинке. Его разбудила верная помощница Римма, Риммочка Пална, без которой он как без рук. Редкая женщина! За свою безупречную работу ни на что, кроме зарплаты, не претендует. И чего он на ней до сих пор не женился?! Да как-то разговора не заходило даже о флирте. Все работа, работа…

— Римм, ты лучше меня разбуди, а не усыпляй! А то все уж поди на работу явились, как назло, чтобы лицезреть мой абстинентный габитус.

— А у остальных, думаете, габитус лучше? — бодро парировала Римма. — Вам как обычно — термоядерные восемь с половиной ложек? Я от такого кофе, да еще с похмелья, коньки бы отбросила.

— Должен же я, как редактор, отличаться от других, — печально вздохнул Свят. Ему совсем не хотелось своего фирменного кофейного стимулятора, в котором гущи больше, чем воды. Ему хотелось на берег моря, в тень с прохладительными напитками. И совершенно без обязательств! Когда, наконец, они с Диной поедут в путешествие?! Хотя бы просто в Грецию…

Свят давно разлюбил утро. Потому что раньше оно давало ему надежду. Утром он мечтал! А теперь не в силах отвлечься от рабочего процесса. Пробуждение чревато мертвым захватом вечного хомута из мыслей и сомнений. Вот и теперь в нем неотступно вертятся вчерашние слова Риммы, которая сейчас наводит корректорский лоск на их литературное детище — «Аптеку тетушки Дороти». Книга за время написания несколько раз меняла формат, и в результате стала сувенирно-развлекательной игрушкой для взрослых. Так решили вместе с Мартой — у нее есть коммерческое чутье. Точнее, было. Но теперь Римма постоянно находит ляпы и несоответствия новому курсу. «Святослав Борисович, душа моя, — томно сказала она вчера во время празднования его юбилея, потому что подшофе всегда переходит на «ты», — я думаю, надо убрать про фенобарбитал — о том, что им хотели казнить заключенных в Америке. В сочетании с тем препаратом… забыла его название. Это слишком мрачно! К тому же зачем давать готовый рецепт убийства неокрепшим умам?»

Свят во всем соглашался со своей помощницей. Теперь соглашался. Ведь гнет контроля Марты Брахман наконец снят. Прости господи, страшной ценой! Но она измучила своим вмешательством в процесс. С тех пор, как согласилась финансировать этот проект… Самое инфернальное, что, придя к безобидному формату познавательной энциклопедии с пространными историческими отступлениями, Свят нашел издательство, готовое издать эту книгу бесплатно. А Марта все мучила своими поправками и изменением концепции книги. Но в итоге тот формат, которым заинтересовались, придумала она! Случился уникальный поворот сюжета, в результате чего и Мартины деньги стали не нужны. Свят ломал голову, как бы так объяснить своей утомительной партнерше по проекту, что так будет лучше для всех… Но Марте власть была важнее денег, вот в чем фишка. И ей не хотелось ее упускать. А у Свята были на нее большие планы, и злить эту дамочку с волевой челюстью не хотелось. Ведь в ее планы входило финансировать создание целого исследовательского проекта… как выражалась Римма, «домика для своего эмбриона». Но вот теперь она умерла, и все это, конечно, заглохнет, но свою роль в жизни Святослава Борисовича, журналиста, редактора и предприимчивого романтика, она сыграла. «Аптека тетушки Дороти» — звучит по-детски, но, так или иначе, это труд его жизни. Впрочем, детскость не умаляет величия. Разве это не достойный итог жизни — написать бестселлер вроде «Карлсона» или «Нильса с дикими гусями»?!

— Святослав Борисович, тут вам звонил утром Александр Фомичев. По-моему, он был нетрезв, но я не берусь судить точно. Вдруг у человека микроинсульт и временно расстроилась речь, или даже инфаркт. — Римма всегда скрупулезно и невозмутимо излагала все варианты развития анамнеза. — Он сказал, что не мог вам дозвониться, — естественно, не мог, у вас