Мифология. Бессмертные истории о богах и героях - Эдит Гамильтон

* * *

Первыми музыкантами были боги. Афина себя на этом поприще никак не проявила, но она изобрела флейту, хотя изобретением своим не пользовалась. Гермес отдал Аполлону созданную им лиру, звуки которой с тех пор завораживали весь Олимп, а себе оставил многоствольную свирель, чтобы наигрывать чарующие мелодии. Похожую свирель смастерил из тростника Пан, и пела она слаще, чем соловей по весне. У муз никакого особенного инструмента не имелось, зато они обладали несравненными голосами.

Следом шли немногочисленные смертные, достигшие в музыкальном искусстве таких высот, что почти сравнялись в этом с богами. Величайшим из виртуозов по праву считался Орфей. Сын одной из муз, он уже по рождению своему превосходил любого смертного. Отцом его был фракийский царь. Мать наделила Орфея музыкальным даром, а Фракия, где он рос, послужила развитию таланта. Фракийцы слыли самым музыкальным из населявших Грецию народов. Однако Орфей не имел себе равных ни в родном краю, ни где бы то ни было еще — только среди богов. Его талант не знал пределов. Никто и ничто не могло устоять перед игрой и пением Орфея.

Все живое и неживое устремлялось за ним. Его музыка двигала скалы и поворачивала реки.

О жизни Орфея до роковой женитьбы, прославившей его в веках даже больше, чем талант, рассказывается мало, но известно, что он участвовал в одном знаменитом походе и принес товарищам бесценную пользу. Юноша отправился вместе с Ясоном в плавание на корабле «Арго». Когда герои уставали грести и весла становились совсем неподъемными, Орфей брался за лиру, и у всех открывалось второе дыхание, а весла вновь били по волнам слаженно и ритмично в такт музыке. Если среди аргонавтов назревала ссора, он наигрывал что-нибудь нежное и умиротворяющее, и тогда самые горячие головы успокаивались, гнев утихал. Именно Орфей уберег своих товарищей от сирен. Едва с дальнего берега донеслось сладкое пение, заставляющее забыть обо всем и бесконечно внимать только этим чарующим звукам, гребцы направили корабль навстречу собственной гибели. Тогда Орфей схватил лиру и ее звучными ясными аккордами заглушил обольстительные голоса. Корабль вернулся на прежний курс, и ветры отогнали его от опасного берега. Не будь Орфея, аргонавтов ждала бы неминуемая смерть на острове сирен.

О том, как он познакомился с Эвридикой и чем покорил возлюбленную, нигде не говорится, но совершенно очевидно, что ни одна избранница Орфея не смогла бы устоять перед его талантом. Орфей и Эвридика поженились, однако счастье их было недолгим. Почти сразу после свадьбы новобрачная отправилась гулять с подругами на луг и погибла от укуса змеи. Сердце Орфея разрывалось от горя. Не в силах больше страдать, он решил спуститься в царство мертвых, чтобы вернуть Эвридику.

Он отважился на подвиг, которого не совершал ради любимой ни один мужчина, — проделал полный опасностей путь в преисподнюю. Стоило ему коснуться струн — и вся бескрайняя обитель мертвых замерла, заслушавшись. Цербер покорно лег у ворот, остановилось колесо Иксиона, сел отдохнуть на своем камне Сизиф, Тантал позабыл о жажде, а по щекам жутких фурий впервые заструились слезы. Владыка подземного царства вместе с супругой-царицей приблизились, чтобы послушать Орфея. Он пел:

Никто в целом мире не смог бы остаться глухим к его берущей за душу мольбе. Орфей исполнил песню так проникновенно, что

Владыки царства мертвых позвали Эвридику и вернули ее Орфею, но с одним условием: он не должен оглядываться на идущую позади него супругу, пока они не достигнут мира людей. Вот уже миновали Орфей с Эвридикой гигантские врата Аида и ступили на дорогу, которая, взбираясь все выше и выше, выведет их на белый свет. Орфей знал, что любимая следует за ним, но ему нестерпимо хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на нее, чтобы убедиться в этом. Постепенно расступалась кромешная тьма, сменяясь бледным сумраком, и наконец Орфея встретил лучезарный день. Только тогда он обернулся — увы, слишком рано: Эвридика еще не выбралась из расщелины. Увидев ее зыбкий силуэт, Орфей потянулся к ней, чтобы подхватить, и в тот же миг она пропала, вновь поглощенная тьмой. До него донеслось лишь едва слышное: «Прощай!»

В отчаянии он кинулся было за ней, но его не пустили. Боги не могли позволить живому войти в царство мертвых второй раз. Пришлось Орфею возвращаться на землю одному в неодолимой тоске и скорби. Он удалился от людей и, безутешный, скитался по диким фракийским пустошам, поверяя свое горе только верной лире и без устали перебирая ее струны. Теперь мелодиям Орфея внимали лишь скалы, деревья и реки, единственные его слушатели. В конце концов он столкнулся с ватагой менад — таких же буйных и безумных, как растерзавшие Пенфея. Расправились они и с несчастным музыкантом, разорвав его на части и бросив отрубленную голову в быстрые воды Гебра. В устье реки голову Орфея подхватили морские волны и бережно вынесли к берегам Лесбоса, где ее, нисколько не поврежденную соленой водой, нашли музы и погребли в святилище на острове. Прочие останки они, собрав, захоронили у подножия горы Олимп, в окрестностях которой соловьи с тех пор поют слаще, чем где бы то ни было на свете.