Кольцо Луизы - Николай Вирта

— Это грабеж, Иоганн. Хорошо. Поступим по заповеди Господней: отделим вам десятину. Семьсот марок устроят вас?

— Фрау, вы само совершенство. Когда я получу список?

— Завтра воскресенье, прием у этого индюка Геринга… Бог мой, напялить на себя тогу!… Во вторник… Да, пожалуй, во вторник. Но, Иоганн, меня будут мучить угрызения совести… А это тоже что-нибудь стоит в мои годы.

— Если я предложу вам еще пятьсот марок, это не будет слишком много для вашей совести?

— Но родственные отношения кое с кем из тех, кто будет в списке?

— Еще двести за родственные чувства, куда ни шло.

— Вы деловой человек, Иоганн, — промурлыкала фрау Лидеман. — Послушайте, а если я назову вам пятнадцать фамилий за девять тысяч?

— Оставим в силе наш прежний уговор, фрау.

— Вы такой милый скряга, Иоганн! — Фрау игриво ткнула Плехнера в бок веером. — Тсс, кто-то идет.

Клеменс-старший в сопровождении Клары и Марии появился на дорожке.

— О, фрау! Я так счастлив видеть вас! — Клеменс церемонно поцеловал ее руку.

— Вас так давно не видели в свете, мой друг, — проворковала фрау Лидеман.

— Что делать, что делать… Был конь, да изъездился. Моя племянница Клара Хербст, прошу познакомиться.

В разговор вмешался Плехнер:

— А где мой шеф, господин Клеменс?

— Антон задержался в Берлине. Мне самому пришлось вести машину.

— В ваши годы управлять автомобилем?

— Ничего, фрау, мы-то с вами знаем: старое дерево долго скрипит.

— Но вы могли бы нанять шофера.

— Ах, не говорите! Нанимал… Одного за другим — на фронт.

— Это ужасно! Так много крови…

Мария морщилась, слушая этот разговор.

— Фрау, прошу вас занять гостей. Я ужасно устала.

— С удовольствием, моя милая, с удовольствием. Иоганн, вы проводите меня?

Взяв под руку Плехнера, фрау удалилась. С очаровательной улыбкой Мария обернулась к племяннице Клеменса.

— Вы привыкли к Берлину, фрейлейн?

— К Берлину да, но к американским бомбардировщикам никак не могу привыкнуть.

— Не правда ли, какая жестокость!

— Разумеется. Все было куда гуманней, когда бомбили Москву, Лидице и Ковентри, — не моргнув глазом, сказала Клара.

— Увы, народ должен приносить жертвы, — притворно вздохнула Мария. — В конце концов, все это делается для величия расы.

— И с ее согласия, добавьте, — вставил Клеменс. — Согласился, терпи.

— Я тоже так думаю. А вы, фрейлейн?

— Я всегда и во всем разделяю взгляды дяди.

— Такая нежная привязанность делает вам честь, господин Клеменс.

— Держаться друг за друга — закон моего племени, фрейлейн. Мы платим Кларе нежностью и любовью.

— Мы?…

— Да. Я и Антон.

Откуда-то издали донесся голос фрау Лидеман:

— Мария! Генерал фон Бек собирается уезжать!

— О, я должна проводить его! Идемте, господин Клеменс.

Едва они скрылись в глубине сада, на дорожку, продолжая разговор, вышли Антон и Руди.

— Итак, вы скоро покидаете нас, милый Руди?

— На днях.

— Говорят, в России и в мае бывает очень холодно.

— К счастью, мою дивизию отправляют в теплые края. Боюсь, как бы там не было слишком жарко…

— Руди, я напоминаю вам…

— Боже мой, я и без того завяз по горло!

— Что б там ни было, даю слово, вы не пострадаете. Неужели и после Сталинграда вы не поняли, чем это кончится?

— Да… признаться…

— Тем более. Так что вы узнали?

— Танковые части сосредоточиваются где-то в районе Курска и Орла.

— Это слова. Доказательства?

— Приказ ставки. Завтра копия его будет у вас. Но когда я получу зеленый пакет?

— Завтра жду вас у себя. Осторожность, Руди, осторожность. А-а, Иоганн! Вас-то как раз и не хватает. Зверски хочется выпить. Не составите мне компанию?

— Два слова Рудольфу, и я в вашем распоряжении, шеф! — весело откликнулся Плехнер.

— Я буду в замке.

— Слушаюсь, шеф. Еще не было случая, чтобы я потерял из вида компаньона по выпивке.

Антон, посмеявшись, ушел, Плехнер задержал Руди.

— О каком пакете шла речь, друг мой? — Он в упор смотрел на Руди, а того пробрала дрожь.

— Какой пакет, бог с тобой!

— Хватит притворяться, Рудольф! Ты не похож на самого себя. Неприятности на службе? Долги? Где прячет Клеменс зеленый пакет. Ну?

Они не заметили Клары. Разгоряченная танцами, она вышла в сад. Услышав фамилию главы фирмы, Клара спряталась в густых зарослях жасмина.

— Пакет, пакет! К черту! Где они прячут свои дела? В сейфе, надо думать. Что ты на меня так смотришь?

— Послушай, может, Клеменсы требуют от тебя что-то, пообещав вернуть пакет? Руди, я твой друг, и ты знаешь это.

— В таком случае, тебя не затруднит моя просьба?

— Ничуть.

— Убирайся ко всем чертям, мюнхенский подонок!

— Ты с ума сошел!

— Пошел вон! — истерически выкрикнул Руди.

— Ваш сын совсем лишился ума, — пожав плечами, сказал Плехнер, завидя фрау Лидеман. — Нет уж, к чертям вашу лошадку! — Он ушел, бормоча под нос проклятия и посылая их Руди.

— Руди, что случилось? И почему ты не в замке? Там океан голубой арийской крови!

— Арийской крови? Не мне плавать в этом голубом океане, черт побери.

— На что ты намекаешь, Руди, мальчик мой? — встревожилась фрау.

— Бе-е, бе-е, — подражая козе, протянул Руди и ушел, истерически хохоча.

— Неужели узнал? Нет, нет, я должна выяснить! Бог мой, этого еще мне не хватало!

На террасе пили кофе Мария и Антон. Фрау промчалась мимо них.

— Отвратительная женщина! — бросила ей вслед Мария.

— Ваша будущая свекровь… — усмехнулся Антон. — Ничем не хуже и не лучше подобных ей.

— Да, да! И тоже надувается, как отвратительный Геринг. Послушайте, Клеменс, неужели вы напрочь откажетесь помочь нам свалить этих негодяев?

Антон молча мешал ложечкой в чашке.

— Боже мои, как трудно столковаться с вами!

— Да, если мы знаем, что это нарушает интересы фирмы.