Фандом - Анна Дэй

Полагаю, удачи мне тут никто желать не собирается.

Схватив Нейта за руку, Саскья хочет утащить его прочь.

– Пошли, детёныш. Не будем мешать нашим влюблённым.

– Нет! – с отчаянием выкрикиваю я.

Саскья недоверчиво смотрит на меня.

– Пусть он останется, пожалуйста! С ним мне будет легче!

Нейт прерывает мои мольбы и просит:

– Я помогу ей подготовиться, нам всегда лучше работается вместе.

– Как хотите. – Поджав губы, Саскья уходит.

Мне почему-то кажется, что она жаждет нашего провала, чтобы осуществить свои угрозы.

Нейт проговаривает со мной сцену встречи с Уиллоу, вспоминая фильм и книгу. Он говорит за Уиллоу, понизив голос, как одна девчонка в нашем классе в прошлом году, когда ей досталась роль принца в пантомиме. Я проговариваю слова Розы, морщась при звуках собственного холодного, бесчувственного голоса.

Уиллоу. Что случилось? Ты поранилась?

Роза. Нет, ничего страшного, просто царапина. А ты Уиллоу? Очень похож…

Уиллоу. Какой же из себя Уиллоу?

Роза. Высокий и стройный.

Уиллоу (смеётся). А ты кто такая?

Роза. Просто ночной деф.

Уиллоу. Деф? Не может быть!

К счастью, в фильме этот диалог почти совпадал с текстом книги, так что мы точно знаем, что говорить и когда. У меня другие сложности: слова теряют всякий смысл и вертятся у меня в голове пустыми звуками. Невероятно, но раньше я не замечала, как глупо всё это звучит. Повторяю слова Розы вслух и морщусь от отвращения.

Подняв руку, я прошу Нейта остановиться.

– Ничего не получается, извини.

– Не страшно, текст ты знаешь, всё образуется, – отвечает Нейт.

Тяжело дыша, я стою под сливовым деревом. Пытаюсь опереться о ствол, как делала Роза, но волосы запутываются в коре.

– Ничего у меня не получится. – Мой голос растворяется среди ветвей.

– Всё получится, – настаивает Нейт.

– Понимаешь, Роза и Уиллоу… они как Эдвард и Белла, как Ланселот и Джиневра, как Тристан и Изольда…

– Как Кермит и мисс Пигги![7] – хихикает Нейт.

От этого сравнения невозможно удержаться от смеха, но смеюсь я недолго.

– Что, если я ему совсем не понравлюсь? – Не надо было этого говорить. Даже в темноте видно, как на лице Нейта отражается моё беспокойство.

Однако он тут же улыбается:

– Конечно, понравишься. Просто говори всё по книге. Слова ты знаешь, надо выглядеть как-то поприличнее, что ли… Ну там, в носу не ковыряй, не дёргайся как припадочная.

– А что, если между нами не возникнет той самой волшебной искры?

Нейт по памяти цитирует строки из книги:

– «И после короткой встречи Уиллоу знал, что можно всю жизнь бродить по земле и не найти другой души, которая бы так же идеально дополняла его собственную. Они словно были рождены друг для друга».

– Нейт, я серьёзно. Хватит пересказывать всякий бред.

Часы на башне бьют полночь. Я представляю, как поднимается воображаемый занавес.

– Ну что, готова? – спрашивает Нейт, подавая мне нож.

Нож. Со всеми моими страхами я совсем забыла, что мне надо порезаться. Хорошо, что у Нейта с памятью всё в порядке. Наверное, стащил клинок у Саскьи, пока мы шли сюда в темноте.

Вытянув левую руку, правой я заношу над ней нож. Я Роза. Я сильная и бесстрашная. Зажмуриваю глаза и силой воли заставляю себя поранить руку. Однако нож неподвижно висит в воздухе.

– Виола! – шипит Нейт.

В панике я открываю глаза и шепчу в ответ:

– Я не могу!

– Так надо! Так было в книге!

– Будет больно…

Часы пробили полночь, занавес поднят, а я стою тут без малейшей царапины и шатаюсь, как гигантская марионетка на ниточках.

Схватив меня за комбинезон, Нейт настойчиво шепчет:

– Давай, не дрейфь! У тебя стальные нервы! Как у Розы, и у Трис, и у Китнисс![8]

Раскрыв левую ладонь, которая успела вспотеть, я повторяю про себя, набираясь храбрости:

– Стальные нервы, стальные нервы…

И только я собираюсь поднести нож к ладони, где-то рядом раздаётся хруст ветвей.

– Это он! – Нейт прячется за стволом дерева, растворяясь в темноте.

Придётся действовать быстро, ничего не поделаешь! Однако в последнюю секунду я отдёргиваю руку от острого лезвия, и кончик ножа лишь задевает мой большой палец. Больно! Будто укусила пчела.

– Ай! Чёртов нож!

Тяжеленной рукояткой этот кортик падает мне на ногу. В прыжке я вспоминаю, что Роза соблазнительно прижималась к дереву в этой сцене, и утыкаюсь спиной в ствол.

На дорожке появляется Уиллоу. Одной рукой я сжимаю ушибленную ногу, другой – голову. Сердце колотится, будто собираясь выпрыгнуть из груди, а я, кажется, бормочу ругательства. Но, едва взглянув на лицо Уиллоу, я застываю на месте. Время останавливается. В голове ни единой мысли. Я забываю всё: и миссию «Харпер», и все мои сожаления о собственной неидеальной внешности, и боль в ноге. Я вижу только его.

Уиллоу немного похож на Рассела Джонса – те же высокие скулы и красиво очерченные губы, но глаза его – озёра расплавленной меди – светятся добротой. У него не такие широкие плечи, адамово яблоко на шее почти незаметно, из-за чего он кажется более приятным. Да, актёра на его роль подобрали неважно. Даже я, читая книгу, не воображала себе такого красавца! Передо мной предстала будто ожившая статуя Адониса. Я вдруг замечаю, какая полная сегодня луна, как сладостно благоухают яблоки и пахнет ароматным дымом от далёких костров, как свеж ночной воздух.

– Что случилось? Ты поранилась?

Его голос, словно переливчатый звон стенных часов, мелодичный и в то же время мужественный. Уиллоу направляется ко мне широкими упругими шагами. Две верхние пуговицы белой льняной рубашки расстёгнуты, открывая треугольник загорелой кожи. Я смотрю на него не дыша, будто ледяная статуя. Уиллоу останавливается совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. При ярком свете луны я вижу его светло-карие глаза, золотисто-медовую кожу, волосы цвета тёплой карамели. Он весь как луч солнца в ночной тьме. Я судорожно втягиваю воздух, и до меня долетает аромат Уиллоу – лимон и кориандр.