Шпионский берег (ЛП) - Тесс Герритсен

Тебя не беспокоит, что мы месяцами не видимся? Что у нас нет того, что есть у других пар? Совместный дом, настоящий дом с кошкой. Может быть, даже ребенок.

— О, Дэнни.

— Нет, все в порядке. Я знаю, тебе это не нужно.

— Я этого не говорила.

— Тебе и не нужно этого говорить. Я все понимаю. — Он поднимается на ноги и начинает одеваться. В сгущающемся мраке его белая рубашка развевается, как у призрака. — Ты любишь свою работу. Тебе нравится, когда у тебя нет якоря, который тянул бы тебя вниз. Но, Мэгги, мне нужен якорь. Я хочу связать с кем-нибудь свою жизнь, как это сделали мои мама и папа. Жаль, что ты не видела их вместе, потому что тогда ты поняла бы, о чем я говорю. Они никогда не были богаты, вечно в долгах, но они были друг у друга. — Он заканчивает застегивать рубашку и садится на кровать, сокрушенно опустив плечи. — Больше так не может продолжаться, Мэгги. Я этого просто не вынесу.

Внезапный звук смеха доносится с улицы, резкий и непристойный, в повисшей болезненной тишине.

- “ы уверен, что я та самая, Дэнни? — спрашиваю я.

— Да.

— Но ты едва меня знаешь. Мы видимся всего несколько раз в год.

— Так давай жить вместе, чтобы лучше узнать друг друга. Ты могла бы переехать сюда. Или я могу переехать в Стамбул.

— Ты бы бросил свою работу в Галене?

— Я могу быть врачом где угодно. Тела есть тела.

— Ты бы отказался от всего этого ради меня? Зарплаты, этой квартиры?

— Мэгги, раньше я жил в палатке, где лечил беженцев, и был совершенно счастлив. В любом случае, эта квартира не моя. Она принадлежит Галену. Я бы не стал грустить о ней, и уж точно не стал бы скучать по напыщенным придуркам, которые ожидают, что я буду подпрыгивать при каждом их шмыгании носом. Я буду счастлив уйти с работы, если это то, что мне нужно сделать, чтобы мы были вместе.

Я слышу горечь в его голосе. Он устал от своей работы, точно так же, как я устала от своей. Какая мы прекрасная пара, мы оба жаждем вырваться из коробок, в которые сами себя загнали. Я думаю о том, каково было бы поселиться в этой квартире в качестве его жены, отказаться от всех обманов, больших и малых, с которыми мне приходилось жить, и хоть раз стать именно той, за кого себя выдаю: женой Дэнни Галлахера. Я представляю, как брожу по Британскому музею сколько душе угодно или прогуливаюсь вдоль Темзы, не беспокоясь о том, что за мной кто-то следит.

Он вздыхает. — Это была дурацкая затея. Я не должен был навязывать тебе…

— Да, — говорю я.

Он поворачивается и пристально смотрит на меня. — Что?

— Я перееду в Лондон, и давай сделаем это. Давай поженимся.

Вот так просто все и было согласовано. Может показаться, что это было сделано под влиянием момента, но на самом деле это не так. Это кульминация многих событий. Убийство Доку. Проблеск моего собственного усталого лица в зеркале. Печальное признание того, что в грандиозном устройстве мира моя работа мало что меняет. Войны по-прежнему будут греметь, империи по-прежнему будут рушиться, и все крупицы информации, которые я собираю из своих источников, все те донесения, что я пишу, просто попадут в правительственную машину, которая пережевывает их и превращает в компост, как тело Доку. Но в отличие от фальшивой дружбы, которую меня учили развивать, Дэнни настоящий. Все, что у нас есть, — реально.

— Ты это серьезно? — спрашивает он. — Ты действительно согласна?

— Да. Да, да, да!

Он обхватывает меня руками в долгом удушающем объятии. Я ощущаю его слезы на своей щеке, а теперь плачу и сама, плачу от счастья. То, чего я не делала уже очень-очень давно.

Мое место здесь. Рядом с Дэнни.

К тому времени, когда неделю спустя я сажусь на обратный рейс в Стамбул, я уже мысленно составляю заявление об увольнении. Подать в отставку не так легко, как просто отправить письмо в штаб-квартиру. Будут подведены итоги и передана вся собственность, которую я приобрел в Стамбуле за последние три года. В прошлом месяце исполнился мой двадцать первый год работы в Агентстве, так что я буду иметь право на пенсию, когда мне исполнится пятьдесят пять. Это правильное время для отставки, момент, когда многие государственные служащие решают уйти и начать следующий этап в жизни. Мой новый этап будет в Лондоне, в качестве жены врача.

Я уже мысленно прощаюсь со Стамбулом, когда еду на такси из аэропорта в свою квартиру на Таксиме. Прежде мне уже доводилось прощаться с другими городами, с другими должностями, но это прощание особенно горько-сладкое, потому что я люблю Стамбул: энергию, историю, людей и их доброту. Но я оставляю это ради чего-то лучшего, ради Дэнни, и вот тут-то и появляется сладость. Я обещаю себе, что привезу его сюда в отпуске. Я отведу его в мой любимый ресторан "Кофта" на проспекте Истикляль, угощу бокалом сладкой ракии и буду наблюдать за выражением его лица, когда он попробует пикантный искандер, пиде и нежный шашлык из баранины.

Уже почти полночь, когда такси высаживает меня перед моим домом. В кафе-баре через дорогу темно, а любопытной соседки нигде не видно. Моя неделя за городом тоже внесла коррективы в ее расписание, и в кои-то веки я могу войти в здание, не чувствуя на спине взгляда пожилой леди. На лестнице темно, и я нажимаю на выключатель на первом этаже, освещая лестницу ровно настолько, чтобы подняться на второй этаж. Как только я вставляю ключ в свою дверь, таймер на лестнице выключает свет, и я остаюсь стоять в темноте. К черту все это дерьмо об экономии электроэнергии; в глубине души я американский энергетик. Я вкатываю свой чемодан в квартиру, нащупываю выключатель на стене и замираю.

Что-то здесь не так.

Здесь так темно, что я не могу разглядеть даже силуэты своей мебели, но каким-то образом, даже в кромешной тьме, чувствую, что я не одна. Я чувствую запах незнакомого шампуня, слышу слабое дуновения чьего-то дыхания. В моей квартире есть кто-то еще. Я лихорадочно вглядываюсь в темноту, но никого не вижу. Я могу только чувствовать их запах. Слышать их.

— Нет причин для тревоги, Мэгги, — произносит знакомый голос. — Здесь только мы.

— Гэвин? Какого хрена ты здесь делаешь?

— Нельзя, чтобы нас видели разговаривающими с тобой.

Нас? Наконец я нахожу настенный выключатель и включаю