Шпионский берег (ЛП) - Тесс Герритсен

Раньше я могла отгородиться от всего этого, но теперь меня посещают кошмары.

Дэнни все еще на работе в клинике, когда я подъезжаю к его дому, поэтому я набираю его код на клавиатуре безопасности и вхожу внутрь. Он только что переехал в эту квартиру, и я восхищаюсь сверкающей новизной кухни с гранитными столешницами. Окна его гостиной выходят на частный сад здания, и здесь все еще пахнет свежей краской. Это место не похоже на жилище Дэнни; конечно, это совсем не похоже на его первую квартиру в Брикстоне, на оживленной улице с пабами и закусочными, так отличающимися от этого эксклюзивного анклава в Найтсбридже. Я прохожу через гостиную, где выставлены фотографии в рамках. На одной мы с Дэнни в Барселоне, просто пара счастливых влюбленных туристов. На другой фотографии изображена его покойная мать, которая скончалась от инсульта три года назад. Я не очень хорошо знала Джулию Галлахер, но во время нашего короткого знакомства она решила, что я подходящая женщина для ее сына. — Ты единственная, о ком он когда-либо говорит, — сказала она мне, — единственная, кто, как мне кажется, сделает его счастливым. — Таким образом, она дала свое благословение нашему союзу, но она не знала, что он был основан на лжи.

Мне неприятно думать о том, что бы она сказала, если бы узнала, что почти ничего из того, что я рассказала ей о себе, не было правдой.

В ванной, отделанной мрамором, я распаковываю свои туалетные принадлежности и раздеваюсь, чтобы принять душ. Я мельком вижу себя в зеркале, и меня беспокоит, какой усталой и вымотанной я выгляжу после перелета. Течение времени невозможно остановить, и я вижу это по углубляющимся морщинкам, по складке между бровями и седым прядям на висках. Когда мне было двадцать пять, я думала, что мне никогда не придется смотреть на эту версию своего лица. У меня были романтические представления о смерти в бою еще до того, как появятся морщины, но вот я здесь, выглядящая на все свои сорок два года. Иногда тяжелая жизнь не означает ранней смерти. Это означает только, что эти тяжелые годы в конечном итоге отразятся на твоем лице.

Может быть, сейчас самое подходящее время для перемен. Я могла бы уволиться из Агентства и вместо этого окунуться в мир Дэнни. Убийство Доку потрясло меня больше, чем я хочу признать, потому что я, вероятно, была последним человеком, с которым он разговаривал, и я думаю о том, что он умер в нескольких шагах от своего любимого ночного клуба. Возможно, я лишь косвенно участвую в этой войне, но я все еще остаюсь одним из ее участников.

— Мэгги? Ты здесь? — Это Дэнни.

Я не утруждаюсь даже обернуться полотенцем, и вместо этого совершенно голая выхожу из ванной. Смеясь, он радостно притягивает меня к себе, отрывая от пола. Прошло четыре месяца с тех пор, как мы в последний раз были в объятиях друг друга, но кажется, что времени не прошло вообще, так хорошо наши тела подходят друг другу, словно вновь соединившиеся кусочки головоломки. Мы никогда не обещали быть верными друг другу, но за все годы, прошедшие с тех пор, как мы встретились, меня никто другой не прельщал. После четырех месяцев голодания я готова проглотить его.

— Скучала по мне? — шепчет он.

— Ты даже не представляешь как.

— О, еще как представляю.

Он снимает с себя одежду, пока мы, целуясь, направляемся в спальню. Сквозь пелену вожделения я наблюдаю, как его рубашка падает на пол, вижу, как он сбрасывает брюки, когда мы, спотыкаясь, направляемся к кровати. В его волосах теперь появились седые пряди, но он все тот же Дэнни, которого я встретила в Бангкоке, тот же человек, который никогда не терял жажды жизни и любви ко мне. К тому времени, как мы падаем на его кровать, я уже настолько возбуждена, что первые же несколько его толчков сбрасывают меня с обрыва.

С криком я падаю обратно на землю. Чувствую, как замедляется биение моего сердца, как становится глубже мое дыхание. Милый Дэнни, как я скучала по тебе.

Сплетясь телами, мы наблюдаем, как растут тени, и прислушиваемся к отдаленному гулу вечернего уличного движения. Я подсчитываю, сколько дней и ночей мы проведем вместе, прежде чем мне придется вернуться в Стамбул, и моя радость тускнеет. Каждое воссоединение — это качели между восторгом и грустью, потому что они всегда временны. На этот раз печаль ощущается гораздо глубже. В этот раз мне не хочется уезжать.

— Вообще-то, сперва я планировал пригласить тебя на ужин, — говорит он. — а потом затащить в постель, обставив всё это самым романтичным образом. А потом появилась ты, неотразимо прекрасная, и разрушила все мои планы. Бесстыжая девка.

— Я не хотела быть предсказуемой.

— Ни за что на свете. — Пауза. Затем, мягче: — Я скучал по тебе, Мэгги. Когда это у нас наконец прекратится?

— Занятия любовью?

— Нет. Вся эта бессмыслица с "туда-сюда". Я здесь, ты в Стамбуле или где ты там работаешь в следующий раз. Почему быть с тобой всегда связано с поездкой через чертов Хитроу?

— Моя работа…

— В Лондоне есть работа.

— С большим количеством бюрократических проволочек для американцев.

— Это не будет проблемой, если мы поженимся.

Я замираю. Никогда раньше мы не поднимали тему брака. Последние шесть лет мы жонглировали своими жизнями, не думая ни о чем постоянном, не думая ни о чем, кроме нашего следующего отпуска, нашего следующего совместного приключения. — Дэнни Галлахер, ты делаешь мне предложение?

Он смеется. — В своей неподражаемо неуклюжей манере — да, я делаю тебе предложение. Я знаю, это не то, что ты хотела от меня услышать, но это то, что я должен был сказать.

— Почему?

— Потому что я ненавижу, когда ты уезжаешь. Ненавижу, когда по утрам просыпаюсь не рядом с тобой. И мне ненавистна сама мысль, что так будет всю оставшуюся жизнь.

Я так ошеломлена, что теряю дар речи. После мучительно долгого молчания он садится на край кровати, повернувшись ко мне спиной, как будто пытаясь защитить себя от всех причин, по которым я причиняла ему боль, причин, о которых я даже не подозревала. Я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, и его мышцы напрягаются от моего прикосновения.

— Прости, — шепчу я. — Я не знала, что тебе было так тяжело.

— А тебе — нет? — Он смотрит на меня. —