Эскадрилья наносит удар - Анатолий Сурцуков

— Так кто же в тебя стрелял, Александр Петрович? — неожиданно спросил Трошев. Опять хотел было ответить Саня, да быстро возникшее странное чувство притормозило готовые к ответу фразы. Боковым зрением он увидел, как напрягся Кадыров. Двойственность ситуации начала уже доставать, хотелось поскорее прекратить этот фарс. Немного подумав, он ответил, что в той ситуации невозможно было понять, откуда пуля прилетела, там, мол, все стреляли. Кадыров одобрительно еле заметно кивнул головой. Завершая разговор, Трошев спросил, какая помощь требуется от командующего.

— Одна просьба — поскорее бы выписаться, заждались меня на работе, — ответил Саня.

— Так ты что, служить, что ли, после этого хочешь? — удивленно поднял брови командующий.

— Да, месяца через три, доктора обещали…

— Ну-ну, — задумчиво пробормотал полководец и, забыв попрощаться, ни слова больше не говоря, вышел из палаты.

* * *

Солнце врывалось через высокие окна, заполняя янтарным светом огромный зал. Оно зажигало, заставляя светиться изнутри великолепный паркет, люстры, зеркала, украшения дам, золото на погонах офицеров и генералов, заполонивших Георгиевский зал Кремля по случаю награждения высшими орденами державы.

Заиграл торжественную музыку оркестр, в зал сдержанно быстрой походкой зашел Президент, началась церемония награждения. Как в тумане пролистывалась одна картинка за другой четко расписанного церемониала протокольного мероприятия. Наконец названа его фамилия. Не помня себя, Саня оказался прямо напротив Президента, который, чуть грустно улыбаясь, стал прикреплять золотую звезду на его груди. Неожиданно Президент тихо спросил, явно не для нацеленных телекамер: «Ну что, трудно пришлось?»

Саня так же тихонько ответил: «Да, было… Ну ничего… Мы все выдержим…»

Президент, уже пожимая для поздравления руку Жукову, не меняя тона, сказал коротко, но искренне и тепло:

«Спасибо Вам».

* * *

И-и-и-раз! Обрез двери.

И-и-и — два! Поток обнял истосковавшееся по небу тело.

И-и-и — три! Интимный шелест и хлопок раскрывающегося парашюта!

Господи! Ты был великим, по определению непревзойденным художником, когда создавал Землю! Как же она прекрасна! А как здорово просто быть!

Ребята, будем жи-и-и-и-и-ть!!!

Он сидел и смотрел. Пристально, неотрывно, сверля буравчиками небольших черных глаз фигуру пилота, появившуюся в проеме входной двери вертолета. Венька Соколов, командир Ми-8 из тульского полка, присланный в составе эскадрильи на усиление моздокской группировки, только что завершил боевой вылет. Зарулив машину в отведенное ему место на огромном аэродроме и выключив движки, он расслабленно присел у распахнутого люка на откидную сидушку и, наслаждаясь минутой покоя, попыхивал ароматной забугорной сигаретой, меланхолично поглядывая на окружающее пространство. Вдруг он почувствовал на себе чей-то взгляд, довольно ощутимо давящий на оголенные войной рецепторы. Повернув голову по направлению, откуда шли сигналы, Венька увидел небольшого беспородного черного пса, который, чуть склонив голову влево, наблюдал за ним.

Пес был явно из лиги свободных бродяг. Шерсть на его худых боках свалялась, на хвосте поселилось семейство репейников, чувство острого голода и перенесенных страданий сочилось из его грустных, как у еврейского раввина, глаз. Веньку поразило, насколько умным было выражение этих глаз, сколько понимания окружающего мира, терпения и готовности к новым страданиям они выказывали. Присмотревшись к дворняге, Соколов нашел псину довольно симпатичной. Стройный корпус, прямые ноги, острая мордочка с торчащими ушами и глубоко посаженными выразительными глазками. На фоне черной масти небольшая белая манишка на груди и когда-то белые носочки на передних лапах добавляли облику незнакомца некую элегантность, странно выглядевшую посреди грязи раскисшего по случаю осени летного поля. Веня тычком откинул сигарету. Пес глазами отследил дугу траектории окурка, но с места не сдвинулся. Тогда Венька принялся тихонько посвистывать, пристукивая для убедительности себя ладонью по ноге. Пес еще больше прибавил внимания к объекту, шевельнул хвостом и дружественно, на всякий случай заулыбался. Венька продолжил дипломатические шаги на сближение, удивляясь осторожности животинки. Наверное, и впрямь довелось много чего ему пережить, коль так недоверчив к людям, подумал пилотяга. Наконец, когда неподвижность в данной ситуации становилась ну просто неприличной, пес двинулся с места. Беспрерывно махая, как веером, мохнатым хвостом, что означало самые лучшие пожелания от возможной встречи, и улыбаясь во всю пасть, не спеша, по дуге большого радиуса, деликатно обходя керосиновые лужицы на бетоне, пес осторожно приближался к своей судьбе. При этом он внимательно наблюдал за развитием ситуации, готовясь в любой момент отпрянуть прочь, завидя палку или иной опасный предмет в руке принимающей стороны. Пригибая голову к самой земле, но тем не менее повернув ее так, чтобы объекту была видна дипломатическая, самая доброжелательная улыбка, дворняга приблизилась к лесенке трапа и, напружинясь телом в готовности к моментальной перемене отношений, остановилась в нерешительности возле проема двери.

Венька осторожно спустился по лесенке и протянул руку к незнакомцу. Пес еще сильнее вжался в бетон, понимая, что сейчас наступает момент истины. На живодерню или… Но рука пилота мягко коснулась шерсти на спине собаки и, поглаживая, начала расправлять закаменелость напряженного тела. Пес зажмурился от удовольствия и, если бы природа позволяла, замурлыкал бы, как кот. В знак полного доверия перевернулся на спину и показал живот, который тоже был подвергнут божественно приятному почесыванию. Казалось, полнее счастья не бывает. Но Венька был умудренный войнами воздушный боец и знал, что «в обороне главное — это харч». Кстати, и в наступлении тоже. Крикнув что-то в проем входной двери, он сотворил чудо. Из распахнутого люка показалась фигура борттехника, несущая бортпаек. Сделав волшебные пассы, он открыл банку тушенки, выпустив наружу восхитительный аромат МЯСНЫХ консервов, заполнивший собой пространство вплоть до созвездия Кассиопеи. От запаха у псинки закружилась голова, подогнулись ноги, глаза сами собой закрылись, не в силах видеть этот нестерпимо желанный соблазн. Амбре еще больше усилилось, желание увидеть это чудо хотя бы одним глазком пересилило страх, и тут пес обнаружил, что банка с открытой тушенкой стоит прямо перед его носом, а люди вокруг улыбаются и вроде не претендуют на нее.

«Неужели это мне?!!» Не успел пес додумать эту мысль, а во рту у него уже сделалось так восхитительно, как не было никогда в жизни. Вот оно, настоящее собачье СЧАСТЬЕ!!! Неужели это наяву? Ну да, вот она банка, пустая, и во рту продолжается отзвук счастья. Пилоты рассмеялись. «Быстро же ты, брат, управился», — произнес сквозь слезы от смеха Венька.

«Ну, и как же тебя зовут?» — спросил деловито борттехник Травкин. Пес продолжал лучезарно, теперь уже искренне, улыбаться, делая отмашку хвостом так, как будто хотел оторвать его от себя.