Пятница, Кольцевая - Евгения Кайдалова

Однажды я подговорила испанских сестричек, и мы затащили Сашу в огромный торговый центр «El Corte Ingles», где сразу же повели на третий этаж — в отдел молодежной одежды. Между собой мы решили, что уж там-то «Алехандра» не устоит перед открывшимся выбором. Саша действительно прошлась вдоль вешалок, разглядывая бойкие цвета и фасоны, и неожиданно выудила из глубины не замеченный нами тремя потрясающий золотисто-желтый блузон. Настоящее солнце на вешалке! Покрой и отделка позволяли ему совершенно органично смотреться и в театре, и на дискотеке, и просто на улице. Это была универсальная вещь в лучшем смысле этого слова, к тому же чрезвычайно подходящая к Сашиным шоколадным волосам и спортивной фигуре. Мы затаили дыхание.

Саша какое-то время подержала блузон перед собой, странным взглядом всматриваясь в его жизнерадостный блеск. Почему-то не пощупала, а погладила солнечную ткань.

— Красиво, — с непонятной мне болью в голосе произнесла она. Ее губы дернулись, и она вернула блузон на место. — Пошли? — спросила она, поворачиваясь к нам.

После этого я поняла, что проблема, видимо, серьезнее, чем ее мужское имя.

Единственное, от чего Саша получала явное удовольствие, — это от экскурсий. Мы многое успели объездить за три недели: Мадрид, Жирона, Таррагона, Фигерас. На античных руинах или в музеях Сашу переполнял интерес к истории, бойко сыпались вопросы, но стоило нам вернуться в мир живых людей, как она начинала смотреть на него со стороны. Точно так же, отстраненно, восприняла она однажды слова Летисии о том, что этим вечером нам предстоит встреча с ее знакомыми американцами, тоже туристами. Ситуация была пикантной, поскольку на четырех девушек приходилось трое мужчин, за внимание которых придется побороться. Предстоящее веселое состязание заранее щекотало нам нервы, но Сашу интересовало исключительно то, что американцы обещали научить нас играть в бильярд. Она давно хотела приобщиться к этой игре.

И надо же было так случиться, что именно Саша стала объектом пристального внимания для одного из американцев. Глядя на то, с какой готовностью Крис наклоняется над ней и полуобнимает, чтобы поправить кий, мы всякий раз обменивались ухмылками. Ну, теперь-то она должна оттаять! Да и парень — загляденье. Типичный образчик американского оптимизма со спортивным уклоном. К тому же играет мастерски: Крис мог встать спиной к зеленому полю и, глядя через плечо, послать шар так, что два других разлетались по лузам. Мы с воодушевлением аплодировали.

Саша тоже вела себя довольно живо, но при этом спокойно распрощалась с американцем, когда, закончив игру, мы прогулялись по залитому белыми огнями барселонскому порту. Для всех нас было очевидно, что Крис полон готовности перевести эту вечернюю прогулку в ночную, причем с Сашей наедине, но та пожелала ему спокойной ночи так приветливо-нейтрально, что парень тут же потух.

И все же после этого мы встречались с американцами еще раза два, причем инициатором встреч был именно Крис. В следующий раз мы все вместе отправились в парк Гвель, чудеснейшая особенность которого состоит в том, что все колонны, поддерживающие каменные галереи, в нем наклонные. Того и гляди рухнут! Мы с бездумным хохотом, на который способна только молодость, перебегали из одной «рушащейся» галереи в другую, и каждый раз я замечала, как тщетно Крис пытается расположить к себе Сашу. Она не втягивалась в игру на уровне души и бегала с нами лишь за компанию; точно так же, за компанию, общалась она и с Крисом. Безликая доброжелательность, но не искры чувства.

В последнюю нашу встречу с американцами мы решили сходить на пляж. Еще по приезде барселонский пляж потряс нас тем, что находиться на нем топлесс было не исключением, а нормой. Так поступало не менее трети девушек, включая наших испанских сестер. Слегка поборовшись с собой, я последовала их примеру, но Саша не сняла верхнюю часть купальника ни разу. (На мой взгляд, снять его нужно было хотя бы затем, чтоб не позориться, — эдакое серое убожество!) Итак, из четырех девушек Саша была единственной, кто под жарким солнцем в разлагающей атмосфере не позволял себе ни малейшей вольности.

— She is our iron lady[5], — заметил один из американцев, Стэн, наблюдая за очередными попытками Криса добиться Сашиной благосклонности.

— No, she is our adamant lady[6], — констатировал третий гость из Штатов, Дэвид.

После я долго размышляла, почему он назвал Сашу именно так. Видимо, прозвище Маргарет Тэтчер показалось ему недостаточно сильным. Но тогда почему не diamond lady[7]? И звучит проще… Хотя бриллиант ассоциируется в первую очередь с блеском, а блеска Саша была лишена. Итак, алмаз — несгибаемая твердость и чистота. И еще: алмаз — единственный камень, который нельзя согреть.

Я взглянула на Сашу, которая, оставив Криса на берегу, сильными рывками уплывала в море. Мне впервые стало ее по-человечески жаль.

— А каким видом спорта ты занимаешься? — спросила я ее однажды, просто для того чтобы поддержать разговор.

Мы недавно покинули музей Пикассо и, отдыхая, сидели на маленькой площади в древнем готическом квартале города. Над нашей головой сияли плодами апельсиновые деревья.

— Лыжами, — ответила Саша и уточнила: — Беговыми.

Кроме «М-м, понятно», я не знала, что и сказать в ответ. В горных лыжах есть риск и красота, в беговых, на мой взгляд, — ни того ни другого. Неподходящий какой-то для девушки вид спорта.

— Знаешь, как чудесно бывает зимой в лесу? — словно в ответ на мои мысли заговорила Саша. — Все так величественно… как будто в храме!

И тут меня шарахнула догадка: может быть, она верующая? Потому и отвергает все радости жизни… Но с другой стороны: ни крестика на шее, ни расставленных в комнате икон, да и в соборах, куда мы неоднократно заходили, она вела себя исключительно как туристка, без налета религиозности. Мне захотелось спросить напрямик, но я решила действовать окольным путем.

— Надо бы нам сходить в собор «La Sagrada Familia»[8], — заговорила я, — а то всего три дня осталось до отъезда.

— Я там уже была, — откликнулась Саша.

— Когда?

— Да когда вы тусовались в баре «Oveja Negra».

В какой-то степени моя догадка получала подтверждение.

— Сходишь еще раз, со мной за компанию, ладно? — попросила я.

На следующий день мы с Сашей отправились к собору, который считается главной достопримечательностью Барселоны. Спроектированный в начале двадцатого века архитектором Гауди, он до сих пор не достроен окончательно, но даже в наполовину завершенном виде La Sagrada Familia потрясает воображение и украшает все туристические проспекты о Барселоне. Даже сейчас, порядочно поездив по миру, я могу, положа руку на сердце, заявить: более феноменального сооружения мне видеть не доводилось, а уж тогда, в юности, я попросту застыла в благоговении, едва ступив из переулка на соборную площадь. Эти восемь колоссальных серых башен словно не люди возвели, а вытянула ввысь неведомая сила, иначе они не приняли бы форму ростка, пробивающегося к солнцу из-под земли. Чрезвычайно узкие, закругленные конусы, увенчанные своеобразными крестами, они, казалось, продолжали расти прямо на глазах. Стоило нам приблизиться к собору, как упала вуаль расстояния, и La Sagrada Familia предстала перед нами в еще более поразительном виде. Собор по всей своей высоте был причудливо изрезан узкими окнами и покрыт не привычными глазу скульптурами. То каменные улитки ползли по его стенам, то совы прятались в серых закоулках здания, то всадник с мечом выезжал на фасад. А перед самым входом возвышалась замеченная мной лишь когда мы приблизились вплотную, статуя Христа, привязанного к колонне для бичевания. Эту сцену я прежде никогда не наблюдала в религиозной скульптуре, хоть соборов и музеев мы обошли предостаточно.