Ты моя! И это не обсуждается. Часть 1 - Татьяна Ярош

Я кивнула и пошла в сторону лестницы, которая вела к нашим комнатам.

Раньше никогда не придавала значения тому, как обустроено это общежитие. И никогда не замечала, что большинство стен были в трещинах и сильно продувались. Сейчас я заметила и то, что на лестницах лежал толстый слой пыли в углах, а на подоконниках давно завяли цветы.

Стало неожиданно тоскливо. Никогда не думала по сравнению с домом Соламара, общежитие будет выглядеть так убого. В его доме было поразительно чисто и свежо. Стены украшены камнем или деревом. Есть камин. Висят картины и стоят фигурки из какого-то редкого камня.

Я остановилась возле своей комнаты и посмотрела на обшарпанную дверь. Тоска стала еще сильнее. Тяжело было признавать, что мне не хватает роса.

Зачем я только поругалась с ним перед уходом?

Все из-за жены?

Да пусть женится на Керисе. Может, ему как раз больше подходит цепкая и сильная девушка. А не я… Вечно поглощенная в свои проблемы. Всегда боящаяся своих сил. Постоянно в цепях самоконтроля. Это если не считать отвратительного характера, который, видимо, перешел от профессора Гройта.

— Почему ты такая мрачная? — услышала я голос Морковки.

— Не хотелось расставаться с Солом врагами.

На мое плечо легла ладонь, и несильно сжало его.

— Да, ты его сильно обидела.

— Я не хотела.

Мори положила подбородок поверх своей ладони.

— Я знаю. И думаю, он тоже.

Сжаласть челюсть, от немой злости. Так сильно, что на глазах выступили слезы. Я скинула плечом ладонь Морковки.

— Не делай вид, будто мы друзья, — холодно произнесла я.

Лицо рыжей вытянулось, а в глазах появилась обида.

— Но мы ведь столько прошли вместе. И я думала…

— Я, — сдавленно сказала я. — Опасна. Ужасна. Невыносима! Как со мной можно дружить?!

Последняя фраза эхом пробежалась стенам. В ней было столько отчаяния, что мне самой стало противно за свою неожиданную слабость.

Я вошла в комнату и закрыла дверь, прежде чем Морковка успела что-то сказать. Несколько секунд в коридоре царила тишина, пока не послышались шаги, скрип двери и снова тишина.

Тоска стала только сильнее. Она начала душить меня, заставляя с хрипом вдыхать воздух.

Я подошла к кровати, смахнула с нее книгу и упала на подушку. Тоска стала еще сильнее и растеклась болью в груди.

Всего несколько дней свободы мне хватило, чтобы понять, насколько пьянящей бывает она. Не помнила прежде ни дня, чтобы могла чувствовать себя такой живой. Вернувшись сюда, я снова чувствовала, как погружаюсь во тьму, где меня ждут цепи.

Эта комната была олицетворением моей тюрьмы, где каждый день я запирала эмоции и чувства на замок.

В городе росов все было по-другому. Там я не сдерживала свою силу.

Я посмотрела на кольцо, которое подарил мне профессор. Тоска сменилась злостью. Сняла кольцо с пальца и швырнула его об стену, а потом перевернулась в кровати и погрузилась в мрачные размышления о своем будущем.

***

Морковка долго стояла и смотрела на дверь, ведущую в комнату Амели. Казалось, что девушка вот-вот вылезет из своей скорлупы. Мори даже заметила, как та смотрит на нее с одобрением и почти перестала огрызаться.

Явный признак начинающейся дружбы.

Сегодня она хотела ее поддержать, чтобы укрепить симпатию. Но не успела даже договорить, как скорлупа Амели захлопнулась, больно прищемив, самолюбие Мори.

Ей было обидно, что простая поддержка вызвала такую реакцию, но с другой — понимала, как много Амели пережила в жизни. Морковка порой сочувствовала Амели, замечая, как морщится девушка, чувствуя нарастающую головную боль от силы. Однажды Мори приходилось видеть, что бывает, когда контроль над силой теряется. И Амели становится чем-то, не поддающимся объяснению.

Рыжая даже спустя столько лет помнит эту картину, как люди замертво падали на землю, не успевая даже понять, что происходит. До сих пор при виде Амели у нее невольно пробегают мурашки по телу.

Но она поклялась закончить начатое. И завершит дело, даже если придется идти на отчаянные меры.

Возможно, еще не все потеряно.

***

Когда я проснулась, голова неприятно болела. В ушах звенело, а язык еле ворочался во рту от сухости. В груди давило от усталости и желания поспать еще немного. Я открыла глаза и увидела, что солнце почти село. Наверное, заснула, пока пыталась разложить все воспоминания по полочкам.

Невольно после пробуждения захотелось покрутить кольцо на пальце. Оно обычно приносило с собой уверенность, что за ночь я ничего не натворила. И когда не обнаружила его на привычном месте, занервничала. Только спустя несколько секунд вспомнила, что швырнула украшение в стену.

Поискав глазами кольцо, я увидела его лежащим на полу недалеко от двери. Тусклый камень почему-то ярко светился. Я не заметила этого сразу, потому что кольцо лежало камнем от меня.

Сейчас оно светилось ярким пурпурным светом. Прежде не замечала в нем такого. Только если…

Я подскочила с кровати и подбежала к кольцу. Несколько дней назад оно светилось, когда профессор Гройт пытался передать мне сообщение.

Кольцо при моем приближении начало вибрировать. Я схватила его и быстро надела на палец. В этот раз ничего не случилось. Не появилось лица, которое покрывалось рябью. Не было сообщения. Кольцо почти сразу же потухло, стоило мне его надеть.

— Проклятье, — прошептала я, понимая, что упустила что-то важное.

Возможно, это было еще одно сообщение от профессора. Оно могло подсказать, где тот находится. Или бы он сам сказал об этом. Мне порядком надоела эта история. Хотелось раз и навсегда выяснить у него, что произошло. И по возможности отгородить себя от преступления, которое возможно не совершала.

И, может, даже уйти от влияния профессора. Его дела дурно пахли, и интуиция мне подсказывала, что тот еще не закончил.

В дверь постучали.

Я встала с пола и открыла. На пороге стояла Мори. Она кисло улыбнулась мне и приветственно махнула рукой.

— Привет.

— Привет.

Девушка перекатилась с пятки на носок и неуверенно посмотрела на пол.

Вспомнив вчерашнее, я почувствовала стыд. Не стоило срываться на девушке, только потому, что виню себя во всех грехах.

— Прости, что сорвалась на тебе вчера, — искренне сказала я. — Я перенервничала. Сначала проснулась вся в синяках. Потом явились росы. Следом этот королевский ловец. Нас похитили, пытаясь обвинить в смерти короля росов.

— Я так и поняла, — остановила меня Морковка. — Я не в обиде.

Я почувствовала облегчение. Не знала, что мне стало так важно ее мнение.