Самородок - Бернард Маламуд

Игра началась, а Рой сидел на дальнем конце скамьи, держа Вундеркинда между коленями. В этот погожий и теплый вечер на трибунах почти не было свободных мест. Прожектора на крышах освещали стадион ярче, чем дневной свет. Над сферой света висела темная ночь, и высоко в небе мерцали звезды. Хотя огорчение из-за того, что он не играет, не проходило, Рой без всякой на то причины был увереннее в себе, чем всю неделю до этого. У него появилось предчувствие, что в этот вечер все может получиться, вот почему он особенно жалел, что не в игре. Больше того, Майк Барни находился в поле зрения Роя и время от времени посматривал на него. Взгляд Роя скользил мимо Майка, дальше, к трибунам, туда, где слева от него на месте у прохода сидела молодая черноволосая женщина в красном платье. Он отчетливо видел белый цветок у нее на груди и то, что она больше смотрела, вытянув шею, на дагаут «Рыцарей», на него — он мог в этом поклясться, — чем на поле. Она заинтересовала его, и ему хотелось бы поближе рассмотреть ее, но выйти туда было нельзя, не привлекая к себе внимания.

Поуп поставил питчером Фаулера, который неплохо показал себя за две эти жуткие недели спада у Роя. Он только вечно накидывался на всех, особенно на Роя, за то, что ему не дают заработать очки и продули две игры, хотя он подавал безукоризненно. Поуп не спускал с Фаулера глаз в последних иннингах, поскольку, когда тот начинал злиться, у него пропадало стремление взять верх над бэттерами противника.

Вплоть до окончания пятого он не давал «Волчатам» поднять голову, но в следующем иннинге расслабился, и они заработали два очка при одном ауте. Поуп посмотрел на него испепеляющим взглядом, Фаулер собрался и завершил партию одной свечой и страйкаутом[56]. В половине седьмого иннинга, когда нападали «Рыцари», Кэл Бейкер сделал потрясающий трипл, дав забежать Снабсу, и затем сам забежал с одного удара Флореса. Они свели счет к ничейному, но утратили позиции, когда в своей части иннинга «Волчата» запустили две пары игроков друг за другом, что и принесло им еще одно очко.

По мере того как на поле развивались события, Рой испытывал все большее напряжение. Он начал подумывать о том, чтобы рассказать Поупу про мальчика и попросить его дать ему возможность пробить. Но, зная упрямство Поупа, Рой понимал: тот будет стоять на своем и требовать, чтобы он отказался от Вундеркинда. Этого Рой и боялся. Как ни хотел он помочь мальчику, теперь его забрало всерьез, он не мог рисковать и бить чужой битой. Если он хоть раз откажется от Вундеркинда, кто знает, что с ним случится. Возможно, он расстанется со своей карьерой навсегда, потому что с того момента, как Рой вырезал биту, он ни разу не пробил какой-нибудь другой.

В восьмом иннинге при дабле и сакрифисе[57]Поуп отправил раннера[58]на третью базу. Сквиз[59]не удался, и он озабоченно шарил глазами вокруг, чтобы найти замену бэттеру. Поймав взгляд Роя, Поуп сказал, как тот и предполагал:

— Возьми порядочную биту и отправляйся на место.

Рой не шелохнулся, хотя ему стоило огромных усилий не подняться. Он видел, как страдает на своем месте Майк Барни, как он вытирает лицо и вздыхает. Рой отвел от него взгляд.

Левая нижняя часть трибун заволновалась. Леди в красном платье поднялась и, возвышаясь над морем голов, казалось, искала кого-то. Потом она перевела взгляд на дагаут «Рыцарей» и наклонила голову. По толпе пробежал шумок. Кое-кто объяснял, что она не разобралась со счетом в седьмом, но другие говорили, что этого не может быть, так как счет показывали на табло после окончания иннинга. Она стояла в свете прожекторов и, видимо, пыталась что-то сказать, но у нее не получалось, и некоторые фанаты стали злиться. Сидевший рядом с ней незнакомец, охваченный желанием, старался скрыть это, нетерпеливо теребя сигарету. Рой не замечал ее, потому что им овладело беспокойство и он серьезно подумывал, не отказаться ли от Вундеркинда.

Поуп, конечно, не имел ни малейшего представления о переживаниях Роя, поэтому он кивнул Эдду Симмонсу, запасному полевому игроку. Эд взял биту из стойки, и, когда он приблизился к пластине, стоявшая леди медленно опустилась на свое место. Но к этому моменту все, кажется, уже забыли о ней. Эд отправил мяч в аут. Поуп презрительно глянул на Роя и сплюнул в пыль струю табака.

В половине «Волчат» в восьмом Фаулер справлялся чуть похуже, но дабл спас его, и счет оставался 3:2. Начался девятый. Поуп походил на ходячую смерть. Рой закрыл глаза. Пришла очередь Фаулера бить. Знатоки не сомневались, что Поуп заменит его запасным бьющим, но для питчера Фаулер был очень неплохим бьющим, и для «Рыцарей», желающих сравнять счет, его подачи были сегодня слишком хороши, чтобы пренебрегать ими. Он пробил первый мяч, послав его, к вящему удовольствию Поупа, совсем низко над землей. Элие Стаббз попытался сделать хороший удар, но его свечу в центре поля поймал противник. Следующим подавал Фаулер и в облаке пыли благополучно добрался до второй базы. Длинный сингл мог бы сравнять счет, но Кэл Бейкер, к его ужасу, попал в аут и отшвырнул от себя биту. Поуп снова шарил глазами по скамейке в поиске замены бэттеру. Его взгляд остановился на Рое, но Рой оставался неприступным. Поуп с досадой отвернулся.

Майк Барни, воплощение отчаяния, демонстрировал свою скорбь. Он умоляюще вытянул вперед длинные руки, и Рою казалось, будто они достигли самого дагаута, чтобы придушить его.

Рой больше не мог этого вынести. Положив Вундеркинда на скамью, он поднялся и встал перед Поупом.

Поуп грустно посмотрел на него.

— Твоя взяла, — сказал он. — Ступай туда.

Рой взволнованно спросил:

— Со своей битой?

Поуп кивнул и посмотрел в сторону. Рой взял Вундеркинда и вышел в свет прожекторов. Голос судьи, объявившего его имя, потонул в восторженном реве трибун. Хотя Рой не выходил с битой на поле всего три дня, они показались ему долгими годами. Он чуть не заплакал, подумав, как давно это было.

Лон Туми, похожий на медведя питчер «Волчат», который дважды за последние две недели хорошенько приложил Роя, с улыбкой смотрел на него сквозь свою перчатку. Кинув быстрый взгляд на Фаулера, стоявшего на второй базе, он покрутил мяч пальцами и бросил. Рой, стоявший на своей пластине, проводил его мяч взглядом.

— Стра-а-а-йк!

Он отступил назад, по нему снова пополз страх. А что, если спад не ушел? Сколько еще может это продолжаться, сколько еще он продержится, пока не рухнет окончательно?

Туми высоко поднял правую ногу и бросил мяч. Рой не должен был замахиваться на этот «неправильный» мяч, но замахнулся, и судья, расчихавшись под потянувшим вдруг ветерком, объявил: