Барабаны осени. Книга 2. Загадки прошлого - Диана Гэблдон

Она была там, сидела у очага; в волосах, забранных в хвост, играли отблески огня. Брианна беседовала с молодым человеком, улыбку которого Роджеру захотелось немедленно стереть. Однако он с грохотом захлопнул за собой дверь и подошел к ней. Брианна испуганно обернулась и уставилась на бородатого незнакомца. Потом в глазах мелькнуло узнавание, и широкая радостная улыбка озарила ее лицо.

– О боже… это ты.

И тут она все осознала. Раздался крик, громкий, дикий крик, и каждый, кто был в таверне, вздрогнул и обернулся.

– Черт возьми! – Роджер наклонился через стол и схватил ее за руку. – Чего ты орешь?

Ее лицо стало мертвенно белым, глаза округлились и потемнели. Брианна отпрянула, пытаясь освободиться.

– Пусти!

– Как же! Пойдешь со мной!

Он боком обошел вокруг стола, схватил ее за вторую руку, поднял и подтолкнул к двери.

– Маккензи!

Да что ж такое! Его узнал один из моряков с грузовой баржи. Роджер сердито посмотрел на него, желая послать куда подальше. Тот взглянул на приятелей, приободрился и шагнул к Роджеру, вскинув подбородок.

– Ты что творишь, Маккензи? А ну, оставь ее!

Среди толпы поднялся переполох, люди, оставив свои напитки, повернулись, глядя на разыгравшуюся сцену. Следовало убираться.

– Скажи им, что ты меня знаешь! – прошептал он на ухо Брианне.

– Все в порядке. – Голос Брианны прозвучал хрипло, но достаточно громко, чтобы ее услышали среди всеобщего гула. – Все в порядке. Мы… мы знакомы.

Моряк неуверенно отступил назад. Подошла худенькая молодая девушка, прежде сидевшая у огня. Она выглядела перепуганной до смерти, но мужественно сжала в руке каменную кружку с элем и всерьез собиралась пристукнуть Роджера, если понадобится. Ее звонкий голосок перекрыл растревоженный гул, стоящий в таверне:

– Мисс Бри! Вы никуда не пойдете с этим бандитом!

Брианна истерически захихикала. Затем она больно впилась ногтями в его ладонь и выдернула руку.

– Все нормально, – твердо заверила она всех присутствующих. – Я его знаю.

Она махнула девушке.

– Лиззи, иди в постель. Я буду… я вернусь позже.

Она развернулась и быстро пошла к выходу. Роджер окинул пивную грозным взглядом, чтобы никто не посмел вмешаться, и последовал за ней.

Брианна ждала за дверью.

– Что ты здесь делаешь?

– Не здесь, – отрезал Роджер.

Он взял ее за руку и отвел подальше, под сень большого каштана. Небо догорало в лучах заката, но под ветвями дерева, спускавшимися почти до земли, было достаточно темно, чтобы скрыть беседующих от любопытных взглядов.

Брианна развернулась к нему в тот же миг, как они оказались в тени.

– Что ты здесь делаешь?!

– А как ты думаешь? Пришел за тобой, конечно! И что, ради всего святого, ты сама тут делаешь? Еще и одета черт-те во что! – Он окинул беглым взглядом ее штаны и рубашку.

В их время такая одежда показалась бы мешковатой, почти бесполой. Но несколько месяцев подряд Роджер видел женщин исключительно в длинных юбках и накидках, так что само созерцание ног Брианны возмутило его до такой степени, что потянуло завернуть ее в простыню.

– Чертова баба! Ты бы еще голая прошлась!

– Не глупи, Роджер! Что ты здесь делаешь?

– Сказал же, пришел за тобой.

Он взял ее за плечи и страстно поцеловал. Страх, гнев и облегчение от того, что все же нашел ее, слились в невероятную жажду обладать ею здесь и сейчас. Его сотрясала дрожь. Как и Брианну.

– Все в порядке, – прошептал Роджер, губами прикасаясь к ее волосам. – Все в порядке, я здесь, я с тобой. Теперь все будет хорошо.

Брианна вырвалась из его рук.

– Все в порядке? – вскричала она. – Да как у тебя язык поворачивается? Ради всего святого, ты же здесь!

Без сомнения, в ее голосе звучал ужас. Он схватил ее за руку.

– А где, черт возьми, мне быть, если ты исчезла, не говоря ни слова, и отправилась неведомо куда! Да за каким чертом тебя вообще сюда понесло?!

– Я ищу своих родителей. Зачем же еще?

– Да знаю я! Но почему ты ничего не сказала мне?

Она высвободила руку и яростно пихнула его в грудь.

– А потому, что ты бы меня не пустил, вот почему! Ты попытался бы остановить меня, и…

– Господи, да я бы запер тебя в комнате и связал по рукам и ногам! Что за мозги куриные…

Она зарядила ему пощечину.

– Умолкни сейчас же!

– Чертова баба! Ты ожидала, что я отпущу тебя в… в никуда, а сам буду сидеть дома, пока ты раздвигаешь ноги на рыночной площади? Ты думаешь, я такой, да?

Он почувствовал, а не увидел ее движение, и схватил за запястье, прежде чем она ударила его снова.

– Я жутко зол, девочка! Только попробуй меня ударить, клянусь, я дам сдачи!

Брианна стиснула кулак и быстро двинула его в живот другой рукой.

Роджер замахнулся, но вместо удара сгреб ее волосы, обернув вокруг кулака, и впился ей в губы.

Она извивалась и пыталась вырваться, издавая сдавленные крики, но он не сдавался. И Брианна ответила на поцелуй. Они вместе опустились на колени. Она обвила руками его шею, и Роджер уложил ее на ковер из опавших листьев, которыми была усыпана земля под деревом. Она плакала в его объятиях, задыхаясь, всхлипывая и хватая ртом воздух, слезы ручьем текли по лицу.

– Зачем? – рыдала Брианна. – Зачем ты пошел за мной? Разве ты не понимаешь? Что нам теперь делать?

– Что делать? Ты о чем? – Роджер не знал, отчего рыдает Брианна – от злости или от страха.

Она смотрела на него сквозь пряди спутанных волос.

– Как мы вернемся! Чтобы вернуться, надо, чтобы в том времени был человек, которого любишь больше всего на свете! К кому хочешь вернуться, о ком волнуешься! Ты единственный человек, которого я люблю… любила в том времени! Как я вернусь, если ты здесь? И как вернешься ты, если я здесь?

Роджер замер, позабыв страх и гнев.

– Так вот почему?.. Поэтому ты не сказала мне? Потому что любишь меня? Боже правый!

Он лег на нее, затем схватил лицо Брианны обеими руками и снова попытался поцеловать. Она обхватила его ногами и стиснула так, что у Роджера затрещали кости.

Он перевернулся на спину и увлек ее за собой, ухватив за волосы. Перекатившись, Брианна оказалась сверху.

– Стоп, – сказал Роджер. – Это что, борцовский поединок?

– Отпусти волосы. – Брианна покачала головой, пытаясь освободиться. – Терпеть не могу, когда их треплют.