Школа выживания - Марина Ефиминюк

— Валерия?! — прозвучал изумленный голос соседа.

Проклятье! Это был второй этаж нашего дома!

— Твою ж мать! — вырвалось у меня.

Завозившись на полу в безуспешной попытке подняться, я запуталась в длинной кофте, словно муха в паутине, и, в конце концов, замерла. Оставалось только жалобно посмотреть снизу вверх на остолбенелого Оливера.

На грохот он явно выскочил из купальной комнаты. Обнаженное тело прикрывало кое-как замотанное вокруг бедер полотенце. С мокрых волос стекала вода, на скульптурном крепком торсе блестели капельки влаги. Ребра пересекал тонкий шрам. Кто бы сомневался, что «господин преподаватель» находился в отличной, совершенно неподобающей преподавателю, форме. Не придумав ничего получше в столь идиотской ситуации, я подняла руку и выпалила:

— Утречка, господин преподаватель.

И в этот момент с его бедер стало сползать полотенце, не иначе как тоже изумилось невообразимой соседской наглостью. Выругавшись сквозь зубы, Оливер едва успел подхватить тряпицу, лишив меня возможности обозревать его тело во всей первозданной красе, и процедил:

— Вон!

Едва не слетев с петель, с яростью шибанула дверь в купальню. Не сомневаюсь, что грохот разбудил даже Крис, мирно дремлющую в моей кровати.

Позабыв про ноющие мускулы, я на удивление ловко поднялась, и вместо того, чтобы сбежать домой, подскочила к купальне, горя нестерпимым желанием объясниться по горячим следам.

— Послушайте, господин преподаватель! Не подумайте ничего плохого! Я случайно тут у вас на пол приземлилась. Мне для курсового проекта приходится изучать действие магических ворот. Кто бы мог подумать, что они перенесут меня прямехонько в вашу спальню? Какая нелепость! Ха-ха! Эй, господин преподаватель, вы меня слышите?

Проклятье, даже мне было очевидно, как несуразно прозвучала ложь! Но как всегда, когда одна совершенная глупость тянула за собой десяток идиотских поступков похлеще, я громко постучалась в купальню. С другой стороны что-то звякнуло на пол, видимо, сорванный шпингалет, и дверь легко распахнулась, открывая потрясающий вид на обнаженного мужчину, поспешно вытиравшего мокрые волосы.

Мы оба оцепенели. Я — с открытым ртом. Он — с поднятыми руками, точно специально демонстрируя натренированное тело. Мой взгляд медленно скользнул по поросшим темными волосками ногам, от ступней до бедер, и, как приклеенный, остановился на том самом месте, которое у статуй стыдливо прятали под лоскутами. Тут следовало покраснеть и упасть в обморок, но, сама от себя не ожидая, я облизнула губы и неприлично громко сглотнула. Выронив полотенце, молниеносным движением Оливер прикрыл мужское достоинство ладонями.

— Клянусь, мне не с чем сравнивать! — подняла я руки.

В лице онемевшего от изумления мужчины появилось такое выражение, что стало ясно, если бы он был облачен хотя бы в фиговый листочек и имел возможность свободно двигаться, то первым делом свернул бы мне шею.

— Хотя сравнивать неприлично, да? — попятившись, пробормотала я и бросилась наутек.

Вылетела под дождь, скатилась с лестницы, до звездочек ударившись копчиком о последнюю ступеньку. Прогрохотав по деревянному крыльцу, влетела в дом и закрыла дверь на засов. Прислонившись спиной к стене, я съехала на пол и спрятала лицо в ладонях. Однако стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возникало мужское тело.

— Кто-нибудь убейте меня! — простонала я, растирая глаза, но образ точно отпечатался в подсознании и вылезал во всех привлекательных и шокирующих подробностях.

Из комнаты вышла заспанная Крис и, зевнув, промычала:

— Наверху так грохотало, что весь сон отбило. А ты чего сидишь на полу, как бедная родственница?

Тут раздался категоричный стук во входную дверь, а следом Оливер проговорил, и голос пугал ледяным спокойствием:

— Валерия, открой.

— Лерой? — округлила подруга глаза. Я подскочила к ней с такой проворностью, точно подо мной распрямилась тугая пружина, и заткнула ей рот ладонью. Крис протестующее замычала, пытаясь отбиться.

— Умоляю, тише!

— Ты его ограбить попыталась? — прошептала она, отталкивая мою руку.

— Лучше бы ограбить!

— Абрисские демоны! Ты пыталась взять его силой, а он защищался?

От того, насколько подруга оказалась близка к правде, просто пытаясь хохмить, у меня вырвался испуганный смешок.

— Не спрашивай! Я не смогу пережить этот позор дважды! — горячо пробормотала я, чувствуя, как у меня горят не только щеки, но даже уши.

— Валерия, глупо прятаться. Я знаю, что ты в доме, — сдержанным голосом позвал сосед с улицы.

Подруга округлила глаза, и я прижала палец к губам, уговаривая ее держать язык за зубами. Наконец, сосед ушел, и мне хотелось верить, что он решил, будто дом опустел, а опростоволосившаяся соседка провалилась от стыда под землю.

Когда, выждав время, я короткими перебежками вернулась под лестницу, то оказалось, что книга исчезла. Не оставалось сомнений, сборник темных рун забрал Оливер, а значит, и росчерк абрисского ведьмака он тоже видел. Как любой светлый маг он был обязан избавиться от метки, так жителям Тевета велел закон и здравый смысл, но она по-прежнему украшала деревянную стену старого дома.

Дождь всю ночь частил по мостовым и тронутым увяданием садам, угомонился только к следующему утру. Жители квартала Каменных Горгулий отсиживались дома перед каминами. По безлюдным улицам гулял ветер, и в холодном воздухе ясно ощущалась осень, стремительно набиравшая силу. Я бы тоже не казала носа за дверь, но при пустом холодильном шкафу и с хлебным коробом, печально усыпанном окаменелыми крошками, сила притяжения голода к продуктовым лавчонкам достигала практически нереальной силы. Такой, думается, даже в магических воротах не имелось.

Прихватив зонтик и корзину для продуктов, я поскорее прошмыгнула к калитке, а потом припустила к торговой площади квартала с такой проворностью, словно за мной гнался сам господин преподаватель в черном плаще на голое тело и желал продемонстрировать — к-хм — мужское «хозяйство». Безусловно, я оглядывалась несколько раз, проверяя почти безлюдную улицу, не потому что эта мысль казалась мне исключительно привлекательной.

В булочной царило тепло, сладко пахло свежим хлебом и горячей сдобой. Обычно в лавке толпился народ, но паршивая погода распугала покупателей. Я как раз протягивала монетки за длинный батон с хрусткой корочкой, когда открылась входная дверь, брякнул колокольчик, а следом прозвучал до боли знакомый, спокойный голос:

— Здравствуйте.

Рука дрогнула, и мелочевка рассыпалась по прилавку, несколько монеток звонко покатились по полу. Ругнувшись сквозь зубы, я моментально нырнула под прилавок и даже успела подхватить пару медяков, прежде чем они провалились между половиц, но четвертак, точно живой, ускользнул из-под пальцев, вильнул и врезался в начищенную мужскую туфлю. Пока я тянулась, стоя на коленках, Оливер монетку поднял.