Как быть стоиком. Античная философия и современная жизнь - Массимо Пильюччи

Еще один аспект стоицизма, который Эндрю нашел особенно полезным, — использование жизненных невзгод как тренировочной площадки для воспитания характера. Пожалуй, точнее всего эту мысль выразил Марк Аврелий в своем дневнике «Размышления», которым так восхищался Билл Клинтон: «Искусство жизни[119] более напоминает искусство борьбы, нежели танцев. Оно требует готовности и стойкости и в отношении к внезапному и непредвиденному». Относясь к жизни как к борьбе, стоики рассматривали жизненные невзгоды как противника на ринге: они испытывают нас на прочность, закаляют нас. Стоики даже приветствовали трудности: ведь это путь к самосовершенствованию. Современный стоик Билл Ирвин приводит любопытный пример такого отношения: «Одним из самых интересных изменений[120], вызванных практикой стоицизма, стало мое превращение из человека, который боится оскорблений, в эксперта по ним. Во-первых, я стал коллекционером оскорблений: получив очередное, я анализирую и классифицирую его. Во-вторых, я встречаю оскорбления с интересом, поскольку они дают мне возможность усовершенствовать мою "игру". Вы наверняка сочтете это странным, но, практикуя стоицизм, вы начинаете искать возможности применить стоические техники в действии». Что же, могу подтвердить: мне стоицизм подарил чувство свободы от негативных переживаний и уверенность в своих силах.

Эндрю указывает еще на два стоических принципа, особенно, на его взгляд, полезных для страдающих депрессией. Во-первых, как настаивал Эпиктет, пристальный анализ наших «впечатлений» (наших первоначальных реакций на то, что преподносит нам мир) обнаруживает, что во многих случаях они не соответствуют действительности, да и под собой оснований не имеют. Возьмите «игру в оскорбления», о которой говорил Ирвин: все сказанное в ваш адрес другим человеком — его личное мнение, которое может быть обосновано или нет. Воспринимаем мы чужие слова как оскорбление или нет, полностью зависит от нас, каким бы ни было намерение нашего собеседника. Предположим, что кто-то назвал меня толстым (надо признать, в моем детстве такое случалось довольно часто). Это правда? Да, в какой-то момент моей жизни было так. В таком случае, какой смысл обижаться на очевидный факт? А если это неправда, значит, человек, назвавший меня толстым, явно глуп. Раз оскорбление не имеет ко мне отношения, то оно пролетит мимо, никак меня не задев. В любом случае оскорбивший меня человек оказывается проигравшим. Вот что говорит об этом Эпиктет: «Стань перед камнем и поноси его[121]. И чего ты этим добьешься? Так если кто-то слушает, как камень, что толку поносящему?.. "Я нанес оскорбление тебе". — "На здоровье тебе"».

Второй аспект стоической практики, который Эндрю нашел полезным, несколько неожиданный и может вызывать удивление — это то, что современные стоики называют негативной визуализацией. Основная идея (опять же позаимствованная современной когнитивно-поведенческой терапией и другими схожими подходами) — регулярно проигрывать в уме возможные плохие сценарии, при этом стараясь убедить себя, что они на самом деле не так уж страшны и что у вас хватит внутренних ресурсов справиться с ними. Древние римляне называли это premeditatio malorum (буквально: «предвидение бед») — подобный способ можно применить к чему-то приземленному, например к раздражению, которое вы испытываете в дорожной пробке, или же к таким серьезным ситуациям, как смерть близкого человека. Или даже ваша собственная смерть.

Но зачем человеку в депрессии представлять беды, которые даже хуже, чем в реальности? Дело в том, что визуализация негативных сценариев уменьшает наш страх перед ними и подготавливает нас к их преодолению. У негативной визуализации есть еще один плюс: она позволяет нам почувствовать благодарность и признательность за все хорошее, что у нас есть в жизни, и осознанно наслаждаться этим. А ведь наслаждаться можно самыми обычными вещами: например, поездкой по свободной автостраде солнечным днем или временем, проведенным вместе с близкими людьми.

Имени третьего современного стоика, которого я хочу привести в пример, я даже не знаю. Я узнал о нем из статьи, которая была опубликована анонимно[122]. Могу только предположить, что ее автор — женщина. За 10 лет до того, как она написала эту статью, у нее обнаружили расстройство аутистического спектра. К болезни добавилась депрессия от осознания того, что мечте о научной карьере блистательного историка не суждено было сбыться. Мечта гибла не из-за внешних препятствий (например, невозможности найти хорошую работу), но из-за внутренних преград: эта женщина попросту не могла справиться с социальной средой современного мира. Довлевший над ней страх неудачи и неуверенность в себе со временем усугубились настолько, что в конечном итоге ее поместили в психиатрическую больницу. Выйдя оттуда, наша героиня открыла для себя стоицизм. Вообще-то, о стоической философии она узнала еще подростком из научно-популярной книги Юстейна Гордера «Мир Софии». А во время депрессии в поисках помощи набрала в Google поисковый запрос «когнитивно-поведенческая терапия» и наткнулась на сайт терапевта, который проследил корни этого подхода вплоть до буддизма и стоицизма.

Женщина начала читать всех стоиков подряд и в итоге нашла того, чьи идеи были ей наиболее близки — римского драматурга и оратора Сенеку. (Вообще, все современные стоики, в зависимости, вероятно, от их собственной личности, склонны выбирать себе «любимого» античного философа и придерживаться его специфического толкования стоической философии. Мой любимый стоик, как вы уже наверняка догадались, — Эпиктет.) Сенека много писал о самопознании и считал, что главное наше препятствие к самосовершенствованию — мы сами: даже если мы знаем, куда хотим и куда нужно идти, мы не можем заставить себя отправиться в путь. Это наблюдение резонировало с мыслями нашего анонимного автора: «Проблема многих людей с расстройствами аутистического спектра заключается в незнании того, что для них хорошо. Некоторые люди с аутизмом пытаются обрести цель на протяжении большей части своей жизни».