Лезвием по уязвимости - Дина Серпентинская

Реальность не позволяла хватать с неба звезд, и Оля пошла потрошить рыбу на судно. Работа была не из легких, а истощенному организму давалась еще сложнее, приходилось прикладывать титанические усилия. Зимой с моря пронизывали ледяные ветра, и вместе с первой зарплатой Оля заработала хронический бронхит. Но, как ей казалось, деньги все покрывали. По ее меркам они были огромными! Никогда она еще не держала в руках такой суммы. И, наплевав на здоровье, усталость, со следующего месяца снова вышла на судно, проработала четыре дня и… Слегла с воспалением легких.

Пневмония – болезнь нешуточная, и после тщетных попыток сбить у Оли температуру под сорок перепуганная хозяйка вызвала «скорую помощь», врач которой, осмотрев больную, распорядился немедленно перевести ее в инфекционную больницу. Две недели ее кололи антибиотиком, но даже здесь, по соседству с ангиной и гепатитом, ей было куда приятнее находиться, чем дома, среди «пьяных рож» матери и собутыльников. Никто здесь не шумел, не орал сиплым голосом, а тихо переговаривался друг с другом, никто не гнал на работу и не мешал нормально выспаться; здесь чувствовалась забота, в определенные часы разносили еду, медсестра приходила ставить уколы и мерить температуру. Оле понравилось лежать в больнице, она не понимала, почему большинство людей терпеть этого не могли. К счастью, большинству людей не приходилось бывать в тех условиях, в которых жила она. Тогда и городская инфекционная больница покажется санаторием.

В один из дней в палату вошла медсестра и объявила:

–Путилина, к вам посетитель!

–Ко мне?– недоверчиво спросила Оля. Кто это мог к ней прийти?

В дверном проеме показалась Анна Семеновна, добрая, ласковая старушка, у которой та снимала комнату. Между ними сразу установились теплые отношения: Оля с первых дней произвела на хозяйку впечатление скромной, отзывчивой, работящей девушки, которая всегда безотказно выполняла то, о чем ее просили, по поручению бабульки ходила за продуктами в магазин, а когда делала уборку, убирала всю квартиру, а не только свою комнату. Анна Семеновна проявила интерес к судьбе квартирантки и узнала, что у той есть сестра, они местные, с пропиской, но вынуждены скитаться по разным углам – причину Оля скрывать не стала. Старушка прониклась к ней сочувствием, стала подкармливать своей стряпней. Так Оля впервые распробовала вкус домашних блюд: блинчиков, пирожков, борща, котлет, куриных рулетов – все это она уплетала за обе щеки, ни от чего не отказывалась.

И сейчас Анна Семеновна навестила ее с целым пакетом домашней еды. Баночка лапши на курином бульоне, котлетки, малосольные огурчики с дачного участка, пирожки с капустой, термос с отваром шиповника… Оля прослезилась: никогда она не чувствовала себя хоть кому-то нужной. А Анна Семеновна принялась рассказывать:

–Звоню я в больницу и спрашиваю у врачей: «Как моя Оля? Идет ли на поправку?» «Приезжайте, сами все увидите»,– отвечают они. «А в какую палату вы положили мою Олю?» Они: «Какую, говорите, Олю?» Я им: «Мою, Путилину»…

Оля слушала, и всхлипывая, и улыбаясь. Со стороны они казались любящими бабушкой и внучкой. А родная мать даже не знала, где она и что с ней.

После выписки Анна Семеновна позаботилась о том, чтобы устроить жизнь любимой квартирантки.

–Оленька, я поговорила о тебе с дочкой: Света у меня заведующая детским садиком. Рассказала ей про тебя, про то, что тебе нужна хорошая работа. Она может устроить тебя нянечкой в садик. Зарплата там невысокая, зато полный соцпакет, будешь работать с детками, в теплом помещении, а не на ветрах да сквозняках здоровье подрывать, будешь бесплатно питаться, а как родится свой ребеночек, и его туда определишь. Моя дочка за тобой присмотрит, в обиду тебя не даст,– сказала Анна Семеновна.

–Спасибо вам,– засмущалась Оля.

Она уважала мнение хозяйки, и раз Анна Семеновна советовала идти в садик – значит, нужно туда идти: дурного та не пожелает. И Оля, не раздумывая, согласилась.

–Когда мне выйти на работу?

–Не спеши, набирайся сил. И не переживай, это место за тобой – Света его придержит!

Так с помощью доброй хозяйки Ольга устроилась нянечкой в детский сад. Она ценила оказанную ей помощь и с первых дней дала себе установку работать хорошо, подходить к обязанностям ответственно, во многом и из-за страха потерять это место, снова оказаться среди «пьяных рож». Ее старательность и трудолюбие оценила и Светлана Ивановна, заведующая детсадом, за скромность и тихий, кроткий нрав Ольгу полюбили коллеги, нянечки и воспитатели, но главное, ее обожали малыши, чьи чистые, искренние сердца не обмануть. Дети тоньше чувствуют людей, и притворство, фальшь от них не утаить.

Зарплата выходила маленькой. Половину Ольга отдавала за комнату хозяйке, вторая вся до копейки уходила на проезд, еду. Но Ольга никогда не жаловалась. Не в ее характере было работать спустя рукава и при этом сокрушаться, что платят мало. Ей всегда все тяжело давалось, тяжелее, чем другим, и она радовалась мелочам, ценила то, что есть. Она жила спокойно и считала, что это главное. После работы приходила в тихую квартирку, отдыхала с книгой или смотрела телевизор, обсуждала новости с бабулькой; никто не матерился, не гремел бутылками и ей не мешал. Довольно скучный быт для девушки двадцати лет, довольно скучная компания в лице старушки, но Ольгу не тянуло в молодежные места, ей не хотелось танцев и гулянок – в душе она была стара. Мода, современная музыка, кино ее не интересовали, а в выходные вместо того, чтобы прогуляться где-нибудь в центре города, Ольга отсиживалась дома, и окажись она в компании ровесниц, не нашла бы, о чем с ними поговорить. Весь круг общения состоял из Анны Семеновны, сорокалетних нянечек и воспитательниц, и Ольгу все устраивало.

Она переживала за сестру, искала встреч с ней, приходила на квартиру к матери, но, не найдя там Вики, уходила. Иногда мать встречала ее с радостью, предлагала «по стопарику», но чаще – с порога кричала: «Где шлялась? Убирайся!» Она шла снова и не знала, чем сегодня встретит мать, но твердо шла, задавшись целью повидаться с Викой. Ходила так неделю и, наконец, нашла сестру. В слезах. Забившись в кухонном углу, она рыдала, а за стеной компания под градусом гуляла.

Все стало ясно: ее бросили – вполне закономерное явление. Сестра приходила на квартиру в одном случае: когда ей больше негде было ночевать. И никогда она не возвращалась по своей воле – ее выгоняли, от нее избавлялись, как от надоевшей игрушки.

–Что плачешь, Вика?

–Я рассталась с парнем…

–Как учеба? Школа?

–Туда я больше не хожу…

–Как так? Образование в наше время важно. Учись, не то пойдешь мести полы!

Сестра не слушала, только сильнее зашлась в рыданиях. Какая школа? Учеба, образование, о которых надоедливо твердила Ольга, для Вики ничего не значили. Она не понимала, зачем учиться, что это даст?

В тот вечер Ольга забрала сестру к себе. Вика переночевала, а утром упорхнула. В школе она не появлялась, у матери тоже. Ольга не представляла, где ее искать, а позвонить ей не могла по той причине, что сестры не имели телефонов. В начале нулевых мобильная связь только набирала обороты и была доступна далеко не всем.