Наикратчайшая история Греции. От мифов к современным реалиям - Джеймс Хенидж

Но где такого найти? Был проведен референдум, и 95 % греков проголосовали за второго сына королевы Виктории, принца Альфреда, представителя правящей династии, которая оставалась одним из сильнейших и богатейших спонсоров Греции, в чем и было его преимущество. Однако географическое положение страны было столь важным, что великие державы не могли допустить, чтобы там у власти оказался выходец из какой-либо из них. В конечном счете в Грецию отправился второй сын короля Дании Кристиана IX.

Оказалось, что это удачный выбор. Король Георг I был только рад действовать в полном согласии с новой конституцией. Он женился на племяннице русского императора Александра II, великой княжне Ольге Константиновне, а это значило, что его наследники будут православными. А Великобритания щедро подарила ему Ионические острова. Это было первое территориальное приобретение страны после получения независимости, явное признание того, что тогдашняя Греция была слишком мала, чтобы добиться успеха.

Курс определился сразу после того, как Георга короновали как короля эллинов (Βασιλεύς των Ελλήνων). Страну определяли теперь не границы, а народ. То же самое происходило по всей Европе. Революции 1848 г., вдохновлявшиеся триумфальным успехом греков двумя десятилетиями ранее, были решительно подавлены, но джинн национального самосознания успел выбраться из бутылки. К началу 1870-х гг. Германия и Италия с новой государственностью сумели объединить свое население в рамках национальной границы.

Разве Греция не могла пойти тем же путем?

Генрих и София Троянские

В 1869 г. Теоклетос Вимпос, архиепископ Мантинейи и Кинурии, в своем афинском особняке давал уроки греческого языка одному немецкому археологу-любителю. Сорокасемилетний Генрих Шлиман развелся с женой и теперь искал женщину, «которая любила бы Гомера и жаждала бы возрождения возлюбленной Греции». За помощью он обратился к архиепископу. Тот показал Шлиману фотографии трех красивых гречанок, среди которых была семнадцатилетняя София, чья мать приходилась Вим-посу кузиной. Генрих выбрал ее.

София Шлиман в ювелирных украшениях из «клада Приама», который обнаружил во время раскопок ее муж Генрих, 1870 г.

© Suddeutsche Zeitung/Alamy

Прошло четыре года, и, проводя раскопки на северо-западе Турции, в том месте, где, как считал Шлиман, находилась гомеровская Троя, он нашел «клад Приама» — богатейшее собрание золотых украшений и разнообразных предметов искусства. И уже совсем скоро весь мир увидел фотографии Софии Шлиман в троянских украшениях; она выглядела воплощением Елены Троянской, и это вызвало новый подъем филэллинизма.

Несмотря на тридцатилетнюю разницу в возрасте, брак Шлиманов, по-видимому, оказался счастливым. У них родилось двое детей, названных — что неудивительно — Андромахой и Агамемноном.

Партии, покровительство, Полибий

При новом режиме расплодилось множество крохотных политических партий, но это был лишь новый, демократический флер для старых сил, потому что влиятельные семьи, очень умело пользуясь давней сетью покровительства, манипулировали системой, как хотели. В цикле Полибия предполагалась смена демократии (власти граждан) на олигархию, но отнюдь не их сосуществование, а греческие олигархи начали думать, как бы приспособить демократию для собственных нужд.

В мае 1875 г. премьер-министром стал Харилаос Трикупис. Он покончил с правом короля назначать правительство; теперь это делал глава той партии, которая получала большинство мест в парламенте. Нововведение ослабило королевскую власть, зато усилило могущество олигархии. Сформировалось некое подобие двухпартийной системы, так как объединились маленькие партии, но, правда, основывалась эта система не только на политике, но и на личностях.

Греческими аналогами Гладстона и Дизраэли стали Трикупис и Делияннис, но тут были местные особенности: Харилаос Трикупис приходился племянником Маврокордато, а дядя Теодороса Делиянниса служил помощником Колокотрониса. В отличие от британцев, с избирателями их связывала плотная сеть родства и покровительства. Это были династии под личиной политических партий.

Делияннис известен такими словами: «Я против всего, за что выступает Трикупис». И тот и другой были ярыми сторонниками Великой идеи, но совершенно по-разному представляли, как воплотить ее в жизнь. Делияннис выступал за войну, Трикупис же хотел усилить существовавшую на тот момент страну, а потом уже двигаться дальше. И все-таки именно при Трикуписе произошло второе большое приращение греческой территории.

Фессалия

Возможность представилась в 1877 г., когда Российская империя в очередной раз воевала с Османской. Как и в годы Крымской войны, нерегулярные греческие части перешли северные границы и вторглись в Фессалию и Македонию, а на Крите вспыхнуло антитурецкое восстание. Через год наспех собранная греческая армия вошла в Фессалию. На Берлинском конгрессе 1878 г. великие державы позволили Греции оставить эту территорию за собой.

Плодородная Фессалия была безусловно ценным приобретением, но большинство греков, подзуженных политиками, считали, что это только начало. Существовала ведь еще и Македония с богатой столицей, Фессалониками, не говоря уже об островах и главном призе — самом Константинополе. Однако великие державы не желали больше угроз весьма шаткому европейском равновесию. До поры до времени дверь, за которой начинался путь к вожделенной Великой идее, оставалась крепко запертой.

«Прискорбно, но мы банкроты!»

Итак, внешнеполитические планы греков расстроились, и тогда они занялись крупным инфраструктурным проектом, который был им не по средствам. Попытки построить Коринфский канал предпринимались 2000 лет (одну из них в 67 г. совершил сам Нерон), но открыли его только в 1893 г., связав между собой Эгейское и Ионическое моря и избавив морские суда от необходимости в штормовую погоду огибать весь Пелопоннес.

Строительство Коринфского канала, 1890-е гг.

© History Collection/ Alamy

Закончиться все это могло только одним. В 1893 г. Трикупис на заседании парламента произнес самую знаменитую свою фразу.

Прискорбно, но мы банкроты!

Харилаос Трикупис

Время для проведения Олимпийских игр было, мягко скажем, не самым благоприятным.

Первые Олимпийские игры современности

Первые Олимпийские игры современности были детищем Пьера де Кубертена, французского аристократа, который, подобно античным грекам, страстно верил в духоподъемный эффект любительских спортивных состязаний не только для тех, кто в них участвует, но и для всего мира.

Серия почтовых марок с изображением Акрополя (10 драхм), выпущенных в 1896 г. для сбора средств на проведение Олимпийских игр. Гравюра Луи-Эжен Мушона, рисунок Эмиля Жильерона. © Wikimedia Commons

Известие, что первые игры пройдут в Афинах, обрадовало почти всех греков. Исключением стал благоразумный Трикупис, который дал согласие только при условии, что греческое правительство не понесет никаких расходов.

Под руководством принца Константина начался сбор средств: собирали деньги по подписке, выпускали почтовые марки, обращались к