Виктор - Евгений Решетов

Но что делать с запахом моей драгоценной внутривенной жидкости? Её божественный аромат привлечёт хищников быстрее, чем меня бесплатное пиво.

Как же поступить? Хм, кажется, есть один вариант…

Я остановился возле трёх берёз, а затем в течение десяти секунд, а то и больше, крутился, исполняя сложные пассы. Они позволили мне включить некое подобие магического радара. Он, точно паутина, накрыл небольшую часть леса. И я почувствовал присутствующих тут живых существ.

Звери ощущались слабо, поскольку их мыслительные процессы были заметно скромнее человеческих. Скорпионов же я практически не чуял. А вот студентов улавливал лучше всех. Их в пределах сотни метров от меня оказалось аж семь единиц. Но я искал не их, а животных. А если точнее — свободное от них пространство. И такое нашлось. Аж три «коридора» через которые я мог проскользнуть дальше к югу.

После этого я поспешно развеял магическое умение, так как оно жрало много энергии. «Радар» был аж девятого уровня. И у меня даже от его совсем непродолжительного использования в солнечное сплетение уже появились отголоски тянущей пустоты. Но я наплевал на них и помчался по одному из «коридоров».

Однако мой стремительный бег потревожили чьи–то пронзительные крики… хм… девичьи крики…

Благородный рыцарь в моей груди мигом столкнулся с голым расчётом. Но, к несчастью, расчёт позорно проиграл. И я ломанулся через кусты на звук душераздирающих криков.

Моё воображение почему–то принялось рисовать обнажённую пышногрудую красотку, к которой уже подкрадывались волки… Точнее, волколак. Притом один. Я узрел его, когда вылетел из кустов. Зверь был крупнее обычного волка. Но во всём остальном он походил на своих младших собратьев.

Волколак медленно подкрадывался к вопящей хрупкой блондинке с волосами до пояса. А та пыталась лихорадочно отползти от него. Меня она не замечала, поскольку я оказался у неё за спиной. А вот зверь заметил.

Он резко остановился и вскинул массивную башку с вытянутой мордой. Его хищный взгляд вперился в меня, пробудив холодок в сердце. А затем он грозно зарычал, роняя на траву клочья жёлтой пены.

Я, конечно, не Маугли, но перевёл его рык примерно так: вали отсюда, двуногий, это моя добыча.

Однако я валить не стал. Решительно выхватил нож, совершил несколько быстрых пассов и швырнул клинок в волколака. Но тот не был дураком. Он ринулся на меня, как только я начал баловаться с магией. И теперь расстояние между нами существенно сократилось. Он уже был практически возле отчаянно заоравшей девчонки. А та справедливо подумала, что зверь решил откусить ей голову.

И когда блондинка уже была на грани обморока, мой усиленный магией нож вошёл чуть выше левой передней лапы зверя.

В яблочко! В смысле, в сердце!

Передние лапы волколака подломились. И он рухнул на землю. Инерция же заставила его мохнатое тело заскользить по траве прямо к стройным ногам орущей девчонки. Той пришлось широко раздвинуть их, иначе бы зверь врезался в них. А так — его пасть едва не ткнулась в её… э–э–э… святая святых.

Но голова волколака соседствовала с гнёздышком девчонки всего секунду, а затем объятая ужасом блондинка шустро отползла от зверя. А тот несколько раз судорожно выгнулся, конвульсивно дёрнул задними лапами и на веки вечные прекратил свою жизнедеятельность.

И только сейчас девчушка сообразила обернуться, догадавшись что просто так ножи по лесу не летают.

Её большие перепуганные голубые глаза уставились на меня, а маленький чувственный ротик надрывно пролепетал тоненьким голоском:

— Ох, как же ты вовремя появился, незнакомец! Я заплачу тебе…

— Достаточно будет простого «спасибо», — пробурчал я и внимательно посмотрел на неё.

Хм, а она вполне себе симпатичная. С нежными чертами лица, аккуратным носиком и густыми бровями. Правда, гримаса пережитого ужаса её совсем не красила. Да и размазанные по грязным щёчкам слёзы — тоже не прибавляли красоты. А так — причеши её, отмой — и она образец юной милашки, внешне застрявшей между подростковой красотой и девичьей.

— Спасибо, — пропищала незнакомка и робко улыбнулась, обнажив жемчужные зубки.

— Не за что, — мужественно бросил я, выдернул клинок из тела зверя и вытер его о густую шерсть животного. — Теперь, сударыня, самое время оставить это место. Поскольку на ваши, без сомнения, благородные вопли могут сбежаться товарищи этого шерстяного танка. Или вы желаете покинуть тренировку? Положительные баллы вас не прельщают?

— Не прельщают! Я искренне желаю покинуть эту гадскую тренировку! — с надрывом выдала она, уткнулась личиком в ладошки и сквозь слёзы, жалобно прохныкала: — Но у меня нет браслета… кхм… Я зацепилась им об ветку, когда сражалась с другим волколаком… кхм… Крепление не выдержало — и он рассыпался на несколько фрагментов.

— Грусть–печаль, — мрачно произнёс я и вдруг услышал подозрительный шорох за деревьями. — Вы бежать сможете?

— Вряд ли, — убито промычала она, отняла руки от измазанной мордашки и грустно–грустно посмотрела на свою правую ногу.

Её лодыжка распухла. Похоже, девица ещё успела и ногу подвернуть. И что же теперь делать?

Мысли в моей голове кружились точно опавшие листья, подхваченные шаловливым ветерком. Но ничего особо гениального мой мозг выдать не сумел. Он предложил всего одну банальную идею — валить отсюда на хрен! Впрочем, я не стал воротить нос и решил воспользоваться этой мыслью.

Подскочил к зарёванной дворянке и взволнованно выдохнул:

— Сударыня, позволите прикоснуться к вам?!

— Позволяю, — робко сказала она.

Я взял её на руки, прижал к груди и ломанулся в ту сторону, в которой, как мне помнилось, существовал «коридор», свободный от зверей.

Благо, девица весила всего–то килограммов сорок и вроде как не отличалась дурным нравом. Некоторые дворянки на её месте могли бы выбрать смерть, чем вот такие покатушки на руках у простолюдина.

Правда и эта вдруг просительно пропищала:

— Ежели мы наткнёмся на какого–нибудь студента, то сразу же отпустите меня. Нельзя, чтобы я предстала перед людьми в таком положении.

— Хорошо, — раздражённо хмыкнул я и покосился на её небольшую грудь.

Она часто–часто вздымалась под перепачканной кофтой, будто бежала девчонка, а не я. Но — нет. Это я мчался, как лось, а дворянка молча ехала на моих руках, хлопая невинными глазками.

И лишь спустя минут десять она задала закономерный вопрос:

— Как тебя зовут?

— Виктор… — прохрипел я, начиная уставать.

Мышцы постепенно наливались свинцом. А пострадавшая от когтей правая рука стала изрядно ныть. Боль была не очень сильной, но офигеть противной.

— Грета фон Браун, — гордо представилась девица, элегантным движением убрала со лба прилипшую прядь волос и озабоченно заметил: — Ты устал, Виктор. Тебе надо отдохнуть.