Звездочет поневоле - Оксана Бердочкина

– Я знаю, по-видимому, ничего и не будет, кроме меня и белого фона! – отчаянно восклицал загруженный Борода, при этом подумал: «к чему бы это?».

– Фон? Увы, но он также имеет некое значение. Ты его видишь, оттого он есть. Если мы уничтожаем вещи, это не значит, что мы уничтожаем смыслы этих вещей, ведь их заблаговременно спрятали от нас. Есть смысл, значит, есть доказательство того, что вещь была, или же она все-таки есть. Вообразите, возможно ли такое, как убийство того, чего нет? Скажем, убить пустоту? Или же тот же самый белый фон, оставшийся после того, как мы уничтожили содержимое кармана?

– Вполне! Если таков есть… – в сложениях запутался Борода.

– Убийство белого фона, дорогой мне Борода, – невозможно! Ибо оно есть абсолютное единство, за ним ничего нет, кроме как его самого! Фон может только видоизменяться, поэтому кто-то придумал ему несколько состояний, опять же утро, день, ночь, и что-то там еще между ними. Ты чувствуешь эти часы? За фоном возможен иной фон, убийство «белого» происходит оттого, что в него самого добавили красок. Убийство пустоты также невозможно, ибо ты убиваешь пустоту самим собой. Ты есть, значит, пустота уже убита. И еще… Весьма некорректно, друг мой, и весьма политически. Какой смысл прятать смыслы?

– Что-то я, знаете ли, потерялся, – съежился Борода, смущенно прикрывая глаза. – Мы с вами о другом говорили. Хотелось бы поконкретней, ведь вскоре вы приступите к своей работе, а ближние уже с ног сбились, все найти не могут…

– Плохо ищут, – отрезал Шуга. – Я никуда не спешу, буду ждать. Издательский дом уже приостановил свою работу, думаю, вскоре многое переменится, мы все разойдемся, если не найдутся люди, способные взять все в свои руки. Что касается меня, то я ни на что не претендую.

– А скажите мне, любезнейший, есть ли у вас хоть какие-нибудь предположения по поводу того, кто мог это все сотворить? Видите ли, врагов-то довольно, управители волнуются.

– Я ничего не думаю, – произнес Шуга, спрыгнув с подоконника.

– Ну, как же, вы же аналитик, да к тому же в одном штате вместе работали, – возмутился Борода.

– Я никто, и зовут меня никак. И вам того же советую. Не думайте об этом, Борода, ибо здесь вы не отыщете концов, подумайте лучше о белом фоне. – Шуга раскурил сигару, и, не отрывая глаз, с собеседника прищурившись, добавил, – Будете еще задавать вопросы, и я вас прижгу. Чем? Скажем, бразильской сигарой. Вам пора на волю, Борода, а мне, признаться, уж побриться впору. Бесцеремонно выталкивая гостя в коридор, Сахарный неудержимо настаивал на поспешном расставании, все так же заискивая перед гостем абстрактными движениями. – В следующий раз прошу вас, Борода, не приходите! Ей-богу, не приходите!

Жаркий московский проспект. В переходе подземки меняли стекла кофейных магазинчиков, глупые безделушки светились под стеклом витрины, затмевая вонь душного перехода. Это был довольно медленный час пик. Человек в черном костюме, в необычных очках вышел в свет серпантина имени Гиляровского, его черно-белый штиблет покрыл свежий асфальт, почти расплавившийся под знаком солнца. Вышки проспекта прочувствовали запахи моря, сегодня излишняя влажность, способная обманывать, что где-то есть морской берег. Недалеко суетился Рижский вокзал, отправляя в назначенный час, а человек, проходящий мимо торговых путей, купил несколько свежих газет, и тут же избавился от них по необъяснимой причине. Его испугал легкий пот, покатившийся вдоль височной доли, он обернулся, пройдя белым платком по лбу, задумавшись по поводу своего имени, заблаговременно насторожился. Упав в тень, проверил, ведется ли за ним наблюдение. «Неслыханная глупость все эти игры», – проскользнуло в его голове, в нос бил яркий запах свежих лилий, он быстро перешел дорогу, шагнув в приветствующий холл, и в его голове зажглась точечная боль.

«Вас ожидают?» – обратились к незнакомцу услужливые лица. «У меня назначена встреча…», – человек медленно протянул светлую карточку, указывая на ее сложную подпись. «Добро пожаловать, поднимайтесь на самый верх». Переглянувшись с охраной, он дождется лифта, спрятав себя в тени кораллового холла.

Там, где он сейчас, его мало кто ждет, раскрываются двери, он шагает на мягкий палас, демонстрируя встречающей стороне всю ту же сложную подпись. Наигранная суета, поиск ненужных вещей, перебирание профильных журналов и газет в приемной, вращение фигур – все это всецело надоедало незнакомцу. Ожидая встречу, он обиженно рассматривал красоту каллиграфической галереи, что узлом развернулась в нескупости прозрачных перегородок. Уж как несколько часов будет длиться его ожидание, а ему все будут говорить, что тот, к кому он явился, к сожалению, до сих пор занят. Пройдет еще время, и за его спиной появится светловолосая женщина, с красными уставшими глазами, она передаст неизвестную книгу мимо проходящей фигуре, чтобы обратиться к взволнованному гостю.

«Я ждала вас», – наигранно произнесет встречающая сторона, на что гость, явно рассердившись, заявит, что ему все это не нравится. Она поставит ладонь на его разгоряченную грудь, словно убеждая в правильности происходящего, и, подведя к спрятанной двери, неспешно проводит в мрачный, холодный холл, определяющий пустоту деловых действий. «Супруги» – гласила экспрессивность иероглифов, заманивая в рисунки бледных хризантем. Суетливая пара бегло удалится в один из аквариумов, надежно задвинув за собой стекло.

– Какого черта вы явились сюда? – строптиво начала женщина. Мужчина не спешил отвечать, он аккуратно вытащил из кармана брюк крошечный металлический шарик и, положив его на стол их бессмысленных переговоров, неожиданно произнес: «Прилежный дракон лишен местоимения».

– Какого черта! – повторилась женщина.

– Какого черта? – он дернул морщинами лба и замер. – Кажется, это вы сообщили мне, что я могу получить свои деньги в любое удобное для меня время. Не будете ли вы так любезны рассчитаться со мной! – Строптивость женщины исчезала с лица, она присела напротив незваного гостя и, разведя неуверенно руками, объяснила, что в понедельник прилетит ожидаемый японец, а уже утром она сможет, предупредит собеседника о месте и времени встречи. После чего японец сам лично встретится с ним, чтобы выплатить ему обусловленную часть долга.

– Ничего не желаю слышать… Мне не нравятся все эти игры, не желаю ждать никакого вымышленного японца! – незнакомец наклонился, испытывая жар, и детально произнес, забывая о своей жизни: – Если вы сейчас же не отдадите мне мои деньги, я немедля всех оповещу… Сегодня же все и вся узнают о пропаже почти сотни душ. И не пытайтесь предпринимать свои лукавые действия, вся нужная информация уже давно хранится у надежных людей, и если я не явлюсь к ним в течение двенадцати часов живым и здоровым, все будет передано в не очень сговорчивые руки.

Женщина усмехнулась, глядя в самоуверенность собеседника, и в стеклах прозрачных перегородок самым мистическим способом проявилось великое полотно: «Урок анатомии доктора Тульпа».

– Я не понимаю, о чем вы сейчас мне говорите, наша компания уже как десять лет занимается распространением компьютерных технологий, – в спокойствии усмехнулась женщина, ее глаза продолжали страдать от усталости. Мужчина же выглядел отрывистым и эмоциональным, его преследовала невозмутимость происходящего, чувство доказано настигало его слишком поспешно.