Заклятые пирамиды - Антон Орлов

Эдмар уже вернулся из библиотеки и, с ногами забравшись в кресло, обитое вытертым цветастым штофом, читал истрепанный учебник истории. На объемистом подлокотнике-валике стояла кружка с молоком. Он пристрастился к молоку, Зинта это одобряла: помогает залечивать кожу после ожога, вдобавок это лучше, чем хлестать всякую дрянь, до которой бывают охочи парни его возраста. Косая темная челка падала на глаза. Он уже спрашивал, нельзя ли хотя бы челку выкрасить, чтоб были вишневые, синие или фиолетовые пряди, красиво же будет… Про себя ужаснувшись, Зинта категорически сказала нет – «если не желаешь, чтобы тебе на улице нос расквасили и крашеные патлы откромсали, доброжителям это не понравится».

Кроме как испакостить собственные волосы, у него было еще два заветных желания: во-первых, вернуться в свой мир, во-вторых, до тех пор, пока не найден способ побега, нанять домработницу. Похоже, мальчишка всерьез настроился заработать на прислугу. Однажды поинтересовался, сможет ли Зинта его вылечить, если он подхватит какую-нибудь заразу: мол, это важно – «рабочий вопрос». Неужели и впрямь решился пойти в подмастерья к мусорщикам или золотарям? По крайней мере, услышав утвердительный ответ, он непонятно ухмыльнулся. После некоторого раздумья Зинта расшифровала выражение его лица как ироничную и чуточку горькую гримасу гордого существа, решившегося переступить через свою гордость ради достойной цели. Ну-ну, посмотрим, чем это закончится.

Она тоже налила себе молока и вздохнула, пристраиваясь на стуле у окна:

– Жалко, на пирожные денег не хватило.

– Погоди, еще поедим пирожных. И шоколада. Во что бы то ни стало выясню, где его тут продают из-под полы.

– Нигде не продают, еще чего не хватало!

– Существует же контрабанда, и должны быть отлаженные каналы сбыта…

– С этим злом борется добрый управитель портовой таможни. Я слышала, это суровый и ответственный доброжитель, мимо него ни один гнупи не прошмыгнет, ни один чворк не проползет, и все боятся его прогневать.

– Так, может, он и ведает подпольной торговлей?

– Постыдись возводить хулу на почтенных доброжителей!

– Да я не возвожу, просто высказываю предположения… – Эдмар обезоруживающе улыбнулся – этот паршивец умел обезоруживающе улыбаться – и перевел разговор на другую тему: – А что там были за пирожные?

– С корицей и кремом из взбитых сливок, я всего два раза такие ела. Если б я смогла вылечить того доброго мага, сегодня состоялся бы третий раз, и ты бы тоже попробовал эту вкуснятину.

– Ты – и не смогла кого-то вылечить?

– Ну да. Какие-то зложители его отравили, а он ведь маг, поэтому обыкновенное противоядие не поможет. Бывают яды, при соединении с которыми магическая сила пострадавшего порождает нерушимую привязку, от таких отравлений человека, лишенного магии, вылечить намного легче, чем волшебника.

Зинта говорила, глядя в окно на ползущий по улице Ранних Луковиц громоздкий экипаж с резными украшениями на крыше, и обернулась, когда Эдмар закашлялся.

Он поперхнулся молоком. На его новой пестровато-бежевой рубашке – хорошая рубашка, многие доброжители такие носят, а ему, извольте видеть, расцветка не понравилась! – белели капли и темнели мокрые пятна. Длинные глаза, обычно усмешливо сощуренные, потрясенно распахнулись, словно то, что он сейчас услышал от Зинты, поколебало все его прежние представления о мире.

Она сперва решила, что у него ум за разум зашел, надо было растолковать попроще.

– Так вот в чем дело… – хрипло произнес Эдмар, после чего снова закашлялся. – Помнишь, я тебе рассказывал про Марсию? Они оба маги – и Мар, и ее отец.

– Если б ты об этом сразу сказал, я бы тоже сразу все выложила. Постой… Неужели у вас о таких вещах не знают?

– Представь себе, нет. В нашем мире маги – большая редкость.

– Чтобы вылечить девочку, нужно приготовить противоядие из магических ингредиентов. Не знаю из каких, это надо спрашивать у добрых магов. И не только, еще необходимо сплести заклинание, высвобождающее из телесного капкана пойманное и мнимо оживленное отравляющее вещество – это должно быть сделано в процессе приготовления зелья. Ты знаешь, что там была за отрава?

– Формулу этого чертова яда я выучил наизусть. Объяснишь мне, как это сделать?

– Не смогу. Я сейчас изложила то, что мне известно, остальное относится к компетенции магов, а не лекарей. Но почему ты сразу все не рассказал?

Эдмар как-то болезненно сощурился, потом процедил:

– Этот сноб меня безмерно раздражает. Даже говорить о нем лишний раз не хотелось.

– Какой сноб? – Зинта растерялась от такого поворота.

– Ее отец. Он офицер Космопола – всемирной полиции, если по-вашему. Служит в подразделении, которое занимается магическими преступлениями. Магов хоть и мало, все равно бывает, что они создают проблемы. На работе его ценят, как золотой запас планеты средних размеров.

– Так он, значит, добрый полицейский?

– В самую точку, – усмехнулся Эдмар. – Он действительно добрый. До отвратного. На боевых операциях своих подчиненных бережет, а сам рискует. Раньше он был рыжий, как Мар, но теперь волосы у него белые, после одной истории. Их группа тогда заложников спасала, и он полез в самое пекло, хотя не обязан был. Начальство приказало ему уходить, потому что для Космопола он безумно ценный кадр, а он проигнорировал и остался. Там началась натуральная мясорубка, всех вытащить не удалось, и он поседел, когда заложники стали гибнуть у него на глазах. Потом прорвался к деятелю, который все это организовал, и в буквальном смысле размазал его по стенке. Так влепил магическим ударом, что террорист превратился в оригинальный мясной коврик не толще пары сантиметров, хоть в музее под стеклом вешай. Он с тех пор так и ходит седой, хотя запросто мог бы восстановить прежний цвет, а лицо совсем молодое, как у двадцатипятилетнего, несмотря на то что ему уже за сорок. Наверное, это потому, что он маг, хотя у нас в принципе люди живут дольше, чем здесь, и стареют позже. Мама дружит с их семейством, и с ней он всегда приветливый, улыбается, с двойняшками то же самое… Это мои младшие, брат и сестра. А со мной он – сама ледяная сдержанность. За все время нашего знакомства ни разу не расщедрился на улыбку. Словно от него убудет, если он мне улыбнется.

Глаза мага-возвратника совсем ушли в прищур, губы кривились в презрительной ухмылке.

– Может быть, ты в чем-то провинился? – осторожно предположила Зинта. – Не было такого, чтобы ты мучил какое-то животное, а он увидел и рассердился?

– Животных я никогда не мучил. Других детей – да, бывало… Но я ни разу не обижал Мар. Когда мне было семь лет, я его однажды сильно напугал, только он еще до этого относился ко мне, как замороженный.

– Каким-нибудь волшебным фокусом? – понимающе хмыкнула лекарка.

– Если бы. Я всего-навсего добрался до маминой косметики, разрисовал себе мордаху и вышел к гостям при полном макияже. Мар, ей тогда было три года, начала смеяться и хлопать в ладоши, моя бабка-графиня вся на ор изошла, остальные взрослые заулыбались. А этот переменился в лице, словно ему паука в тарелку с салатом бросили. Всего на несколько секунд, но я заметил… Меня, естественно, прогнали умываться, и пока я плескался в ванной, перед глазами так и стояла его бледная застывшая физиономия. Зинта, он однозначно испугался! Взрослый мужчина, капитан Космопола с опытом боевых действий, маг умопомрачительной силы – и такая реакция на безобидную выходку семилетнего ребенка. Если б хоть намекнул, в чем дело… Но он даже Марсии ничего не объясняет, я пытался у нее выспрашивать.