Книги онлайн и без регистрации » Фэнтези » Отягощенные злом. Разновидности зла - Александр Афанасьев

Отягощенные злом. Разновидности зла - Александр Афанасьев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 85
Перейти на страницу:

Были в горном учебном центре и другие «забавы и развлечения». Например, забава под названием «царь горы» – это когда один взвод на гору лезет, а другой, стоя наверху, ногами спихивает вниз, причем у тех, кто наверху, рюкзаков нет, а у тех, кто лезет – есть. Или рукопашный бой – тоже с рюкзаками за спиной. Или бой резиновыми палками – кто думает, что это не больно, могут спросить того, кто попробовал на себе полицейскую дубинку… очень даже впечатляет.

Выпускной – сам по себе праздник. Пять дней и только семь часов сна, все остальное время – бег, ночные засады, драки с инструкторами, драки взвод на взвод, почти никакой еды. Стрельба из всех видов оружия, в том числе восемь выстрелов из РПГ, без перерыва и на разные дистанции, одним упражнением. «Высадка» – это когда ты прыгаешь с рюкзаком за спиной примерно с пары метров высоты на щебенку… несколько десятков раз.

В выпуске Сашки никто не погиб, но инструкторы говорили о том, что в центре были и погибшие во время такой подготовки. Но они выжили… их выстроили на плацу, смертельно уставших, отупевших от нагрузок, боли, крика инструкторов, поздравили с выпуском и дали значки, подтверждающие прохождение курса, – они изображали воющего волка на фоне гор. Эти значки обозначали специалиста – горного стрелка. С мечами – это уже инструктор горно-стрелковой подготовки, его дают только после трех лет службы по специальности и сдачи экзамена.

Затем – три дня отдыха, большую часть которых новоиспеченные горные стрелки мертвецки спали, грохочущий «Сикорский», и – здравствуй, Афганистан. Закончили упражнение…

Начинал Сашка в месте, которое и врагу не пожелаешь в качестве первого места службы. Руха, последний поселок постоянного присутствия русских войск в долине Пандшер. Пять львов – так переводится название этой долины. Местные амиры держали нейтралитет, но нейтралитет недоброжелательный, постоянно пропускали караваны мятежников – долина давала возможность водить караваны прямо из Британской Индии, в самой долине было до черта укрепленных пещер, схронов, местные жители жили контрабандой и отступаться от своего занятия, переходить на мирный труд категорически не желали. Служба в Рухе была то ли службой, то ли дипломатией, но иногда они уходили вперед и наводили на цели бомбардировщики и вертолеты, когда командование решало, что с потоком оружия и наркотиков надо что-то делать. Даже беспилотники требовали предварительного опознания цели. Каждый такой поход в Пандшер был походом в преисподнюю, потому что глаза были везде, и в случае чего на быструю помощь вряд ли можно было рассчитывать…

Но Сашка отличился и тут: сибиряк, сирота, он отлично переносил все тяготы и лишения, был неприхотлив, разумно смел и основательно, без истеричности жесток. Это значило, что он не стрелял веером от бедра по гражданским в память о погибшем друге, но и пленных брать не любил. Кроме того, были у него и командирские, организаторские задатки. Командир заметил его и написал представление в унтер-офицерскую школу. Он должен был провести три месяца на Черноморском побережье, а потом следовать в унтер-офицерскую школу, чтобы вернуться в Афганистан уже унтер-офицером.

Вот только получилось так, что вместо Черноморского побережья он загремел на кабульскую гауптвахту. Дело было скандальным, связанным с несанкционированным вылетом на боевое задание и боестолкновением с душманами, закончившимся потерями. За потери кто-то должен был отвечать – и ответственными точно не хотели быть офицеры. А он был во главе группы дембелей… вот и ответил…

На губе все в принципе знали эту историю, многие сочувствовали, но… Как и в любом гарнизоне – в кабульском было много работы, самой разной, и припахивали на нее в первую очередь штрафников с губы. Рабочая сила нужна была всегда – так что вместо Черного моря и унтер-офицерской школы Сашка занимался мелким ремонтом, уборкой и чем только еще. Он не знал о том, что скоро его жизнь неожиданно и круто изменится.

Это был обычный день, такой же, как и все предыдущие, наполненные тупой, бессмысленной работой. Для комсостава решили построить баню, да не абы какую, а облицованную мрамором, который в Афганистане был очень хороший. Часть работ выполняли местные, а часть – штрафники, их привозили на работу с утра, и они колбасились на объекте одиннадцать часов, с коротким перерывом на обед. Котлован под баню был уже готов, они придали ему форму и сейчас облицовывали шлифованными мраморными плитами. Руки от этого были в мозолях, пыли, въевшейся в кожу, и гудели от усталости.

Вечером их, как обычно, сгрузили в закрытом дворе комендатуры, они должны были поужинать и совершить, наконец, долгожданный отбой. Но сегодня обычный и уже надоевший до озверения ритуал был изменен – в дверях столовой ждал помощник коменданта с солдатом из роты охраны. Он и сообщил, что Борецкову приказано срочно явиться к коменданту. Зачем – такого никогда не сообщали.

Впрочем, можно было догадаться. Дело было… очень неоднозначное, возле него было много самых разных соображений и интересов, рубить сплеча в таком деле было однозначно нельзя. Но и содержать солдата, не осужденного трибуналом, на гауптвахте больше десяти календарных суток было запрещено уставом, за это тоже полагалось наказание. Так что Борецков обоснованно предположил, что наверняка его вернут в часть, где он служил, или направят куда-нибудь в отдаленный гарнизон, с глаз долой – из сердца вон, как говорится. А про унтер-офицерскую школу, конечно же, можно будет забыть.

Но вместо коменданта, толстого, дослуживающего до выслуги Семена Никаноровича он увидел за приставным столиком незнакомого ему человека в блеклой форме частей спецназа без знаков различия. Человеку было от тридцати до пятидесяти – столь большой разбег по возрасту объяснялся тем, что лицо у него было еще относительно молодое, а вот волосы уже с обильной сединой. Он был не по уставу стрижен, бородат, даже несколько неопрятен. Но быстрые и внимательные глаза говорили о том, что этот человек не так прост, каким может казаться…

– Борецков, Александр, – представился Сащка, – лейб-гвардии ефрейтор, сто сорок второго горнострелкового…

Неизвестный показал на стул напротив.

– Я Араб, – коротко сказал он, – слышал?

Сашка сразу даже не нашелся, что ответить. Перед ним был легендарный Араб, полковник казачьей службы из Командования специальных операций, награжденный Святым Владимиром и Анненским оружием, Георгиевскими крестами. Человек, которого исламские экстремисты называли «Аль Шайтан», Дьявол и за голову которого Исламская шура давала награду в пятьсот тысяч золотых. Человек, которого, по слухам, схватили и едва не убили экстремисты во время мятежа в Бейруте и который пошел в спецназ, чтобы отомстить. Человек, который при необходимости может перевоплотиться в араба так, что ни один собеседник в чайхане не найдет, что он чужак и неверный. Араб был одним из тех людей, которых экстремисты боялись лично. Нет, они боялись не Россию. Они боялись таких людей, как Араб. Людей, которые чувствуют себя среди них как рыба в воде, и никогда не скажешь, когда один из них окажется у тебя за спиной.

– Так… точно.

Араб откинулся на спинку стула.

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?