Гелий-3 - Ярослав Гжендович

А потом — снова миниатюрный автомобиль на сжатом воздухе, погруженные в полумрак туманные, чужие улицы.

Они припарковались среди каких-то промышленных зданий, среди груд бетонных плит и мусора, под решетчатой лестницей. Норберта куда-то повели. Механик возился с железной дверью с нарисованным краской номером, грохоча старомодными ключами к традиционному замку.

Норберт не вполне понимал, что происходит вокруг, и старался лишь не мешать, не позволяя переполнявшей его ледяной слизи вылиться наружу.

Шаги и голоса эхом отдавались в темном помещении, словно в подвале. Кто-то усадил его на складной туристический стул, и резкие пятна света из налобных фонарей выхватили из тьмы промышленную плитку на полу и ребристые чемоданы из укрепленного стекловолокна. Его спутники некоторое время возились с какой-то аппаратурой. Он слышал щелканье переключателей, с шумом ожил пневматический генератор, мгновение спустя с глухим треском включились ослепительные прожекторы на стойках, словно в студии. Норберт сидел, обхватив себя за плечи и бездумно глядя на вырывающиеся изо рта клубы пара.

Механик поставил на полу переносной обогреватель — цилиндр на полозьях с ручкой для переноски — и подключил очередной кабель. С шумом заработал вентилятор, засветились рубиновым светом нагревательные элементы, и повеяло теплом. Грели и расставленные вокруг прожекторы, и Норберт вдруг обнаружил, что перестал извергать пар, а вскоре смог расстегнуть куртку, но все это время его голова пульсировала от невыносимой боли, переполненная ледяной слизью.

Механик сидел на корточках возле открытых контейнеров, подключая какие-то кабели. Посреди помещения стояла раскладушка, а перед ней пластины из ламината на козлах, на которых расположились три бронебука и несколько голопроекторов. Незнакомый сообщник стоял позади них, словно дирижируя невидимым оркестром. В ответ пробуждались программы, на голодисплеях крутились стартовые анимации, в воздухе плыл щебет приветственных мелодий.

— Сейчас все будет готово, — сказал Механик. — Снимай куртку и ботинки, Фокус. Ляжешь на койку, наденем тебе датчики, а потом все скачаем. Все будет о’кей. Я с тобой, понимаешь? Успокойся.

— Моя голова… Механик…

— Всё под контролем. Расслабься.

Они помогли ему сесть, незнакомец надел Норберту на голову ажурный чепец из соединенных вместе круглых датчиков на смазанных чем-то скользким и холодным подложках, а потом подложил ему под затылок нечто, напоминавшее половинку колодок или японскую подушку-макура. Он закрыл верхнюю половину, и череп Норберта оказался внутри обруча. Что-то эластичное охватило его запястья и лодыжки.

— Не жмет?

Он в ужасе дернулся, но ремни удерживали его конечности, прижимая их к раме койки.

— Что это все значит, курва?! Механик!

— Спокойно, Фокус, так надо. Будет похоже на беспокойный сон, иногда бывает, что люди невольно воспроизводят движения, мечутся как лунатики. Если разорвешь связь, сделаешь себе только хуже, а у нас только одна попытка. Вот, закуси зубами.

Он протянул Норберту прозрачный кусок пластика, напоминавший силиконовый пирожок.

— А это еще что?!

— Хочешь себе язык откусить?

— Послушай, — заговорил второй спокойным, бархатным голосом, с прекрасной, как у лектора, дикцией. — Это не больно. Ты ляжешь, я надену тебе очки с дисплеем. Сперва откалибруем устройство. Я буду просить тебя представить разные вещи — цвета, предметы, места. Сначала те, которые ты увидишь на дисплее, потом появятся успокаивающие картинки, а ты будешь только визуализировать образы из памяти. Потом сосредоточишься и начнешь вспоминать события вчерашнего вечера. Просто начнешь вспоминать, с самого начала. Какое-то время спустя графика в очках введет тебя в подобие транса, похожего на сон, благодаря чему кора твоего мозга начнет работать быстрее и тебе не придется все это переживать в реальном времени. Считывание продлится чуть больше часа. Ремни для того, чтобы ты не совершал невольных движений, а не потому, что у тебя начнутся конвульсии или станет больно. Если это неприятные воспоминания — будешь ощущать эмоции, но ничего физического. Тебе ничто не угрожает. Когда все закончится, отдохнешь, а потом будешь чувствовать себя как обычно. Понял?

Норберт кивнул.

— Порядок? Можно начинать?

«Лучше бы закончить», — подумал он, но снова кивнул.

Он стиснул зубами упругий кусок пластмассы, чувствуя себя как боксер перед боем. Дисплей был гибким и столь легким, что почти не ощущался — просто вид бетонного потолка с остатками световых панелей заслонил образ голубого неба, по которому лениво ползли летние облака.

— Ладно, — сказал Лектор. — Начинаем. Представь себе летнее небо. Хорошо, есть. А теперь зелень.

— Это еще что?

— Он представил себе покрашенную стену. Видишь фактуру? Я хотел сказать — представь себе растения. Траву, листья, кусты. Как на дисплее. Мне нужно настроить редактор. Хорошо… Теперь женщину — ту, которую показывает программа.

— Похоже, но… — снова послышался слегка сомневающийся голос Механика.

— Неплохо. Когда он войдет в транс, будет чище.

— Это должно выглядеть как фильм, а не как графика из игры.

— Сейчас настроим. Поверь мне, все будет как надо. Эта программа начиналась как движок для военного симулятора. Красный, зеленый, желтый! Хорошо…

Какое-то время спустя картинка на дисплее сменилась переливающимися абстрактными узорами, словно старомодная экранная заставка из тех времен, когда воспроизведение неподвижных изображений сокращало срок службы монитора.

— Теперь представь себе симпатичную актрису.

— Это еще что такое?!

— Все нормально. Обычная запись из долговременной памяти. Помнится идея, а не образ. А теперь запускаем фильтр — узнаешь?

— Я не спец по фильмам. Редко что-то смотрю.

— Саманта Никс в «Пути вампира». Она ему нравится, и он в таком виде хранит ее у себя в голове. Как символ.

— Ты говорил, что из обычной памяти нельзя…

— Нельзя. Здесь мы точно знаем, что должна быть актриса. Есть база данных, с которой можно сравнить. А если не знаешь, кого он себе представляет, как ты сможешь это использовать? Применишь ко всем женщинам на земле? Кроме того, это всего лишь один кадр. Если бы он представил хотя бы секунду действия — все бы расползлось в туман, дым и пиксели. То, что мы собираемся скачать, закодировано иначе. Это воспоминание из кратковременной памяти.

Так оно и продолжалось. Он представлял себе собак, пейзажи, предметы и людей, словно принимая участие в выступлении иллюзиониста-гипнотизера.

— Хорошо, теперь отдохни, — наконец сказал Лектор.

Норберт почувствовал, как постепенно уплывает куда-то вдаль. Он перестал ощущать ремни, зажатый в зубах силикон, натянутую мембрану раскладушки под спиной. Он не слышал успокаивающий голос Лектора, перестал осознавать бетонный бункер и расставленную вокруг полевую лабораторию, исчез шум генераторов и обогревателя. Взгляд уходил в бархатную черноту, в которой роились крошечные разноцветные фракталы, словно ныряющие в изумрудную глубину кораллового рифа рыбешки. Сам он тоже был светящейся капелькой планктона, плывя вместе с ними все глубже, в тишину и покой.