День военного ремесла - Алексей Гончаров

по широкой дуге, охватывающей форт. Если орки оставались где-нибудь поблизости, еще оставался шанс найти их.

Бойцы пробирались сквозь сосновый лес и густой кустарник, когда заметили маленького оборванного и невероятно грязного мальчишку. Он сидел на траве у дерева и с опаской глядел на воинов. Весь его вид говорил о невероятном испуге, но глаза были хитрые, как у лисенка. Похоже, он очень боялся людей, но убегать пока не спешил. Где-нибудь это, возможно, и показалось бы удивительным, но здесь удивляться было некому.

Бойцы осторожно приблизились, Норман вышел вперед. Мальчишка остался на месте. Возможно, тут сыграла роль располагающая внешность Нормана – невысокий рост, пышные усы соломенного цвета и, главное, чистый открытый взгляд, не замутненный туманом войны. Детвора в Карвиле всегда липла к нему.

– Как тебя зовут? – спросил Норман, когда мальчик остановился перед ним.

– Мейка.

– Ты откуда?

Мальчик ничего не ответил и, отойдя к дереву, снова уселся на землю.

– Остановимся здесь, – распорядился Командор. – Эйя, ты у нас главный следопыт.

Эйя быстро разложил костер. Норман достал из мешка маленький походный котелок и сходил за водой. Вскоре в котелке начала побулькивать каша с кусочками мяса. Сушеное мясо быстро разварилось и начало источать аппетитный аромат, так напоминающий о доме.

Норману не составило особого труда отвести Мейку к костру и вручить ему миску с горячей кашей. Мальчик принялся есть. Взрослые достали ложки и принялись черпать кашу прямо из котелка.

– Так ты откуда? – повторил свой вопрос Норман.

– Из деревни, – ответил Мейка, выскребая остатки каши со дна миски. Он съел уже все.

– А где она? – спросил Командор.

– Не знаю.

– Как это не знаю? – удивился Командор.

– Может, ее вообще уже нет, – ответил Мейка, шмыгнув носом.

– Ну, ты расскажи нам все подробнее, – попросил Норман. – Мы тут недавно и ничего не знаем…

– Дайте еще поесть…

Сытый мальчишка – совсем другое дело, нежели голодный оборванец, и вскоре Норман узнал, все, что хотел знать. Неподалеку была деревня Лихая, и паренек был именно оттуда. Деревня именно была, потому что несколько дней назад ее разграбил и сжег отряд орков. Жители деревни были готовы к нападению, но силы оказались неравны. Пока на улицах деревни кипел бой, мальчик видел сражающихся. Его обуял такой ужас, что он сбежал в лесную чащу и скрывался там несколько дней, не зная, что сталось с его семьей, и можно ли вернуться обратно. На ночь он, как зверек, зарывался в траву и сухие листья, днем пытался добывать себе пропитание. Но, кроме ягод, найти ничего не мог. Ягоды хороши для лакомства, а как серьезная пища они, конечно, не годились. Мальчишка отощал, но возвращаться в деревню не хотел, полагая, что лучше быть голодным, чем убитым. Но голод и холод все-таки вынудили его показаться людям.

Воинам пришлось забрать мальчишку с собой. Эйя подумал, что судьба этого паренька до странности похожа на его собственную, но вслух говорить этого не стал.

Орков они так и не обнаружили, и вечером вернулись в форт.

На следующий день Норман собрал небольшой отряд и повел его в деревню. Мейка показывал дорогу, но поскольку он больше плутал по чащам, то ориентировался плохо, и отряд потратил зря массу времени, прежде чем нашел то, что искал. Только в конце дня бойцы подошли к тому месту, которое еще недавно называлось деревней. А что деревни уже нет, стало ясно сразу. Бойцов встретили изможденные и озлобленные люди. Они только что похоронили своих близких, но даже помянуть погибших было нечем. Орки растащили все, что только могли унести. Часть скотины погибла в огне, часть разбежалась по лесу, но попробуй, найди ее теперь. Достанется на обед волкам. Конечно, у кого-нибудь наверняка были припрятаны запасы на черный день, но их еще надо было доставать, да и надолго ли их хватит?

Так что пришельцам особенно не обрадовались.

Отряд остановился неподалеку от ворот, а за полуразвалившимися створками виднелись суровые и испуганные лица. За воротами просматривались развалины деревни – по большей части пепелище.

Внезапно Мейка вырвался вперед, пробежал ворота и кинулся на шею высокому мужчине в блестящей кольчуге, надетой поверх крестьянской одежды. Отец обнял сына и закрыл на минуту глаза. По улице бежала худенькая женщина со светлыми волосами. Ее лицо было испачкано сажей, но острый носик и быстрые живые глаза ясно давали понять, от кого Мейка унаследовал внешность лисенка. Родители уже не надеялись увидеть сына живым, поэтому все остальное – отряд, односельчане, – на время перестали для них существовать. Мать и отец тормошили сына, смеялись, а потом повели ребенка домой, совершенно не обращая внимания на окружающих.

Норман знаком показал, чтобы остальные оставались на местах, и осторожно подошел к воротам.

А из толпы крестьян вышел невысокий пожилой человек и направился к Норману, безошибочно угадав в нем человека, более-менее равного себе по статусу.

– Меня почему-то все зовут Стариком, – представился он, как только поймал взгляд Нормана, – хотя правильнее было бы называть старостой. Но, как бы то ни было, я здесь главный. А вы кто?

– Мы служим королю Ортону, – сказал Норман. – Строим неподалеку форт.

– Ну, кому вы служите, я вижу по эмблемам, – усмехнулся Старик. – А вот от нас-то что вам надо?

– Да мы тут осматриваем местность, – замялся Норман. – Мальчишку вот привели…

– Значит так, – уже более суровым голосом сказал Старик, – в деревню я могу вас допустить, но продовольствием мы снабдить вас не можем. И рекрутов у нас нет. Нас орки уже разграбили. Это понятно?

– Понятно, – сказал Норман. – Мы и не собираемся у вас ничего брать. Но командует у нас сэр Эрланд.

– Хорошо, – сказал Старик. – Тогда пусть он ведет вас ко мне. Не надо оставаться на улице.

И он, не оглядываясь, пошел к своему дому, одному из немногих вроде бы уцелевших, и только потому, что был сложен из камня.

Норман махнул рукой своим, после чего небольшой отряд вступил в деревню. Пришедшие заговорили с местными, пошли обычные в таких случаях расспросы – что произошло, сколько людей погибло можно ли ожидать повторного нападения.

Потом отряд зашел во двор к Старику.