Его кровавый проект - Грэм Макрей Барнет

— Недавно я передумал, — пробормотал я.

Флора искоса посмотрела на меня.

— И что ты собираешься делать в Глазго?

Арчибальд ответил за меня:

— Для такого предприимчивого молодого парня, как Родди, тамошние возможности безграничны.

Флора и Ишбель переглянулись и начали смеяться.

Мы добрались до каменного моста, перекинутого через ручей. Солнечный свет пробивался сквозь лиственный полог и сверкал на воде. Все мы невольно остановились и несколько мгновений стояли на тропе, глядя друг на друга.

Потом Арчибальд вдруг взял Ишбель за руку и повел на мост, говоря, что хочет кое-что ей показать. Ишбель наклонилась над водой — они стояли очень близко друг к другу — и Арчибальд, показав на реку, что-то тихо сказал.

Мы с Флорой глядели друг на друга. Я чувствовал себя крайне неловко и понимал, как сильно я пьян. Через плечо Флоры я увидел, что Арчибальд кинул взгляд в мою сторону и велел мне действовать, мотнув головой.

Я спросил Флору, не хочет ли она пройтись со мной чуть дальше. Она не возражала, и мы двинулись по тропе вдоль ручья. Пройдя несколько ярдов, я не смог воспротивиться искушению и оглянулся через плечо на Арчибальда, который к тому времени так близко подался к Ишбель, что мог губами коснуться ее шеи. Флора тоже оглянулась через плечо, словно не желая исчезать из виду своей подруги. Хотя мы с Флорой и раньше бывали наедине, теперь между нами чувствовалась напряженность, какой не ощущалось прежде. Я думал, она отпустит какое-нибудь замечание, но она этого не делала, и, поскольку я не мог придумать, что бы такое сказать, между нами повисло молчание.

Потом тропа сузилась, и нам пришлось идти так близко друг к другу, что рукав Флоры касался моей руки. Вспомнив совет Арчибальда, я сказал, что платье ей очень к лицу. Вскоре тропа дошла до грязного уклона, и Флора воспользовалась случаем, чтобы предложить вернуться.

Вместо этого я попросил, чтобы мы на минутку присели. Рядом с ручьем лежал большой камень, и мы уселись на него, как на скамью. Не желая, чтобы между нами снова затянулось молчание, я сказал Флоре, что мы с Арчибальдом недавно посетили гостиницу и выпили несколько кружек эля.

— Я вижу, что ты пил, — отозвалась Флора. — И могу только представить, что сделает твой отец, когда об этом узнает.

Я ответил, что отцу незачем об этом знать, и в любом случае дело сто́ит того, чтобы провести время в компании такого прекрасного парня, как Арчибальд.

Флора сказала, что он ей не нравится и что она сомневается, стоит ли мне с ним дружить. Я глубоко оскорбился за друга, но ничего не ответил, и мы снова погрузились в молчание. Возможно, Флора ощутила, что задела мои чувства, потому что теперь заговорила первой.

— Значит, ты передумал? — спросила она, имея в виду нашу недавнюю беседу. — Я считала, ты просто женат на Калдуи.

Может, мой язык развязался оттого, что она произнесла слово «женат», но я вдруг совершенно непроизвольно выплеснул свои чувства.

— Я хочу быть женатым на тебе, а не на Калдуи! — сказал я. — Я бы отправился в Глазго, в Канаду, куда угодно, лишь бы быть вместе с тобой.

Судя по всему, я застал Флору врасплох. Ее щеки залил румянец, и я тут же пожалел о своем взрыве.

— Родди, — проговорила она. — Не сомневаюсь — когда ты станешь старше, ты найдешь себе жену, но ею буду не я.

Я почувствовал, как к моим глазам подступили слезы, и, чтобы Флора их не увидела, взял ее за плечи и зарылся лицом в ее волосы. На мгновение я ощутил на своих губах шейку Флоры и вдохнул ее запах. И почувствовал сильное течение в паху.

Она толкнула меня локтем в грудь, с силой отпихнула, а потом влепила мне крепкую пощечину. Потрясенный, я соскользнул с камня и шлепнулся на задницу в мох, а Флора встала и побежала между деревьями. Некоторое время я лежал, держась рукой за щеку, но в конце концов сел, вытер слезы рукавом рубашки и пошел обратно по тропе.

Арчибальд ждал меня возле моста, покуривая трубку. К моему облегчению, Флора и Ишбель исчезли.

После того, что произошло, я чувствовал себя ужасно, но Арчибальда все это как будто позабавило. Пока мы шли обратно к деревне, он говорил и говорил о случившемся, каждый раз со все более замысловатыми добавлениями, и я очень пожалел, что во всем ему признался. Я не отрывал глаз от дороги у себя под ногами. Флора была права — я всего лишь глупый мальчишка. Наверное, Арчибальд увидел, как я подавлен, потому что прекратил свои подшучивания и обхватил меня за плечи.

— Ладно тебе, старина, — сказал он. — Для тебя же лучше будет устремиться в Глазго, сохранив свободу.

Я не в настроении был выслушивать его соболезнования — не только потому, что его слова звучали совершенно неискренне, но и потому, что чувствовал: я сам сыграл немалую роль в том, что меня отвергли. Я попытался сбросить с себя руку Арчибальда, но он держал меня мертвой хваткой. Слезы жгли мне глаза. Внезапно Арчибальд остановился, и мы очутились лицом к лицу. Я отвернулся, ожидая, что он будет насмехаться надо мной, но Росс ничего подобного не сделал. Вместо этого он несколько раз извинился за свою черствость по отношению к моим, как он выразился, «лучшим чувствам». Я слегка успокоился и вытер слезы тыльной стороной руки.

— В чем ты нуждаешься, друг мой, — сказал он, хлопнув меня по плечу, — так это в хорошем кувшине эля.

Я выдавил улыбку, и мы снова двинулись к гостинице. Я вынул из кармана шиллинг, который дала мне Джетта, и показал его Арчибальду.

— Мы будем пить как лорды, — объявил он.

В гостинице было еще теснее, чем раньше, но Арчибальд легко пробрался сквозь толпу, волоча меня за рукав. Скрипач и аккордеонист играли в углу рилы[32]. Вскоре мы уже устроились за столом с кружками в руках, и я почувствовал себя гораздо бодрее.

— За тех, кто такие же, как мы! — сказал Арчибальд.

Все люди вокруг подняли кружки и повторили тост Арчибальда, и я возгордился, что нахожусь в компании такого парня. Я жалел, что сказал ему, будто отправляюсь в Глазго, поскольку хотел и дальше с ним дружить и встречаться каждый вечер в гостинице, чтобы поглощать большие порции эля. Вскоре мы уже пели и с удовольствием пили. Я понятия не имел, сколько стоит пинта эля и хватит ли моего шиллинга, чтобы его оплатить, но такие соображения меня совершенно не заботили. Арчибальд взобрался на стул, и вся компания подхватила его песню, энергично ее одобряя. В наших руках то и дело появлялись кружки, и меня охватил прилив дружеских чувств к моим соотечественникам.

Случай с Флорой и семейные беды были полностью забыты. Я открыл для себя, что значит мужской союз.

Чтобы дать выход своим восторженным чувствам, я забрался на стол и вылил кружку эля себе на голову. Потом начал танцевать джигу под мотив скрипки, подняв руки над головой и вертясь волчком. Люди внизу затопали и принялись отбивать ритм по столам. Они делали это до тех пор, пока я не оступился и не рухнул на пол. Я поднялся под оглушительные приветствия, продолжил танец — и тут увидел Лаклана Брода, стоящего передо мной вместе с несколькими своими родственниками. Внезапно почувствовав себя глупцом, я перестал дурачиться. Аккомпанировавшее мне топанье стихло. Люди кричали, чтобы я продолжал, но мне не хотелось и дальше выставлять себя на посмешище. Моя рубашка промокла от эля, волосы облепили голову.