Балаган и его обитатели - Сардана Ордахова

И он рассказал про ТОДФ при полном молчании собравшихся. Тайна, еще утром казавшаяся столь ужасной, вызвала у Эдьиэйки, к удивлению заговорщиков, только легкий доброжелательный интерес.

– Это хорошо, что вы изучаете французский язык, – только и сказала Эдьиэйка. – Мне кажется, Туораах не отстал от вас.

Абаашикка метнулся на второй этаж за учебником, чтобы похвастаться успехами группы. Туораах, никогда ничем как будто не интересовавшийся, почти все свое время проводивший под кроватью, оказался самым способным учеником, хотя никто его специально не учил. Выяснилось, что он бегло читает весь учебник и даже понимает. Так далеко даже Левушка с Абаашиккой не забирались.

– Вы уже большие, надо пригласить учителя французского языка, – сделала вывод Эдьиэйка, и все закричали: «Ура!»

– А теперь про Лика, – сказал Туораах, с испуганным видом убегая от поздравлений и восхищенных восклицаний. – Он же вернется? Да, Абаашикка?

Абаашикка опустил голову. Настало время рассказать правду про исчезновение Лика. Он набрал в легкие побольше воздуха и дрожащим от стыда и волнения голосом начал свой печальный рассказ. Лик долгие годы был его лучшим другом, и в его исчезновении Абаашика винил прежде всего себя. Лужа их с Левушкой слез подернулась мелкой рябью. Огонь в камельке затрещал. Всем стало немного не по себе. Абаашикка продолжал рассказывать, и его голос постепенно окреп и стал суровым. Все сидели затаив дыхание. Когда он закончил, наступило долгое молчание. Казалось, оно звенело в ушах. Оно было невыносимым. Наконец Туораах нерешительно пискнул:

– Лик!

– Ты храбрый мальчик, – неожиданно похвалила Эдьиэйка Абаашику, внимательно выслушав рассказ. – Признаться в таком проступке сможет не каждый. Потому что не каждый сможет понять, ЧТО он сделал…

– Но теперь-то что делать? – в отчаянии воскликнул Абаашикка.

– Не успеют высохнуть ваши слезы, потерянное вернется, если захочет, – произнес Туораах своим тонким голоском.

– Что это? Стихи? Твои? – слабо улыбнулся Абашикка. Он чувствовал себя совершенно обессиленным. Ему было не до поэтических глупостей. Меж тем Туораах снова пискнул, уже настойчивей:

– Лик! – он смотрел в сторону камелька.

Что-то случилось. Сначала ребята увидели, как огромная лужа перед камельком стала уменьшаться на глазах. Скоро от нее осталось только влажное темное пятно. Свет, отражавшийся в воде, исчез вместе с лужей, и стало как будто темнее. Потом все разом повернули головы в сторону камелька, потому что огонь разгорелся с невиданной силой. Он начал заливать все вокруг сиянием, а сам как бы окутался золотой дымкой. Стало очень красиво, и Маша, сжав ручки, воскликнула: «Ах!». И комната, и обитатели Балагана на несколько секунд превратились в нечто неузнаваемое и прекрасное.

Потом это прошло, и Туораах снова, уже в третий раз, воскликнул:

– Лик!

И тут они все наконец увидели его. Белый котенок, такой знакомый и родной, сидел перед камельком, вполоборота к ним. Он поморгал на огонь, потом повернулся к ребятам.

– Если хотите, можете подергать меняу за усишки. Они настоящие, – мяукнул Лик. – Дверь была открыута…

– Лииииииикккк!!!!! – завопил Абаашикка, бросаясь на котенка и катаясь с ним по полу в обнимку. – Ты вернулся! Лик вернулся! И он говорит!

– О, Лик! Лик! Как хорошо, что ты вернулся! – воскликнула Маша, крепко прижимая одной рукой к себе коалу, другой – отнятого у Абаашикки Лика. – Дверь открыта, всегда открыта, Лик! Это коала, вы подружитесь!

Левушка, Кусеныш и Туораах толкались рядом, пытаясь подобраться поближе к Лику.

– Вы не забыли, что сегодня праздник?! – радостно закричала Эдьиэйка.

– Нееет!!! – восторженным хором отозвались дети, захлопав в ладоши.

– Тогда за стол! Весь день конфеты, мороженое, кино, песни, танцы, гости! В школе выходной!

И с этого момента в Балагане начался бесконечный праздник в честь Возвращения Друга. Иными словами, жизнь в Балагане превратилась в праздник. Кусеныш наконец спел перед многочисленными гостями свою песенку про котенка, и она пользовалась настоящим успехом. Как говорят, всему свое время и место. Кусеныш даже получил главный приз на подведении итогов конкурса между балаганами, чем весь Балаган страшно гордился.

Левушка ушел, как и хотел, в ББ. «Долой Большой Балаган! Там бъют детей!» – закричали ему дети вдогонку, смахивая слезы. Им было грустно расставаться с ним, но они знали, что встретятся. Левушка в ответ поднял руку. Он был решителен и спокоен.

Коала вернулась в Австралию. Она пишет Маше и изредка – ребятам. И еще она скучает по кока-коале.

Кобак Шорган лишился имени и превратился в обычное одеяло. И в самом деле, нечего бояться одеял и выдумывать про них всякие небылицы.

Над Балаганом до сих пор сияет яркое солнце и в нем живет радость. На высокой его крыше колышется густая изумрудная трава, и пестрые небесные коровки мирно пасутся рядом с длинногривыми небесными лошадками. Иногда на кирпичной трубе камелька сидит белый котенок и молча наблюдает за ними. Уж чего-чего, а музыки ему там хватает. Потом Лик возвращается домой, в Балаган, потому что он не может долго отсутствовать :-))).

Словарик

Эдьиэй – старшая сестра или тетя. Или любая старшая родственница (или просто старшая).

Дьикти – Удивительный, странный.

Хотун – Госпожа.

Месяц сентябрь на якутском языке действительно называется «месяц балагана»))).

Туораах—шишка.

АбааЬы—черт (Абаашикка – «чертенок»).

Примечание. Анатолий Остапчук, «Котенок Лик», сказка. Детский журнал «Колокольчик», Якутск, №№2—3—4, 2000 г.

Справка. Во время «открытого сезона» 1927 г. 10 тысяч охотников истребили 600 тысяч квинслендских коала. Беззащитные коалы были обречены на вымирание. Отлов уцелевших зверей и их содержание в неволе, пожалуй, было надежным путем их спасения. В 1927 г. Н. Бернетт приступил с четырьмя молодыми коала к созданию знаменитого Коала-парка в 20 милях от Сиднея. Через 6 лет Коала-парк насчитывал уже 65 обитателей. В настоящее время заповедник оборудован миниатюрными больницами, карантинными станциями и соляриями, где коала обитают под наблюдением ветеринаров. В Квинсленде бывший торговец шерстью С. Рейд создал в том же году свой заповедник Лоун-Пайн около Брисбейна. Он тоже начал с четырех коала, которые, размножившись, к 1956 г. образовали колонию в 120 животных. Для своих питомцев С. Рейд посадил 2 тысячи эвкалиптов, принадлежащих к 11 видам, предпочитаемым коала.