Охота на поросёнка - Григорий Шепелев

Агеев молча закуривал. Сев за руль разбитой машины, Мельников позвонил Кудрявцеву. Через полминуты он знал, кто убил Рамиля Юсупова и опустошил его сейф.

Начальник московского уголовного розыска генерал-майор Прохоров завершил телефонный разговор так:

— Да, хоть вице-премьеру, хоть президенту, хоть Архангелу Михаилу именно это и передайте. Вы меня абсолютно правильно поняли. Оценку профессионализма моих сотрудников предоставьте мне. До свидания.

И положил трубку. Устало взглянув на Мельникова сказал:

— Идиот ты, Мельников.

— Почему?

— У мамки своей спроси. Родила она тебя идиотом или башкой твоей своротила дверной косяк, когда понеслась с тобой на руках молоко с конфорки снимать. Королькова я тебе не прощу! Ты что, не мог организовать всё как следует?

— А вы дали мне пятьдесят человек, чтоб я организовал всё как следует?

— Ах, вот оно что! А я то думал-гадал, что он мне тут вешать начнёт? А он — вон куда! Я не предоставил Мельникову пятьдесят человек, поэтому он и наломал дров! Слушай, может, тебе дивизию выделить, чтоб от тебя была хотя бы крупица пользы?

— Проще меня от этой блевотины отстранить, о чём я, кстати, просил.

— Ну нет, умыть руки задним числом у тебя не выйдет, — зловеще предупредил генерал, хлопнув по столу широкой ладонью. Я битый час, …, как телефонная проститутка, тебя отмазывал перед теми, кого ты видел только по телевизору. А ты мне тут оскорблённую гордость корчишь? Придурок, …! Я тридцать пять лет работая в органах, видел рожи и понаглее твоей! В результате организованных тобою мероприятий погибли люди, и вся Москва стоит на ушах! Если ты … послушай меня внимательно! Если ты не докажешь, что действовал адекватно — под суд пойдёшь и никто за тебя не вступится!

— Какого чёрта я должен что-то доказывать? — вскипел Мельников. — Я отправил на Ярославку спецназ, а не пионерский отряд!

— Да с кем? С Корольковым? Ты что, дурак? Он умел лишь руки выкручивать! Ну куда ты его послал?

— Знаете, не я назначаю себе помощников. Абсолютно точно, не я! А кроме него, послать было некого.

— Разберусь, — чуть мягче произнёс Прохоров, и, пригладив усы, передвинул взгляд на Агеева, — господин разведчик, вы в курсе, что и у вас неприятности?

Агеев сидел за столом по левую руку от генерала, напротив Мельникова, и бок о бок с ещё одним офицером. Это был Каравчук, полковник РУБОПа. Во время этого совещания он один не курил и не выражался, а так же вёл какие-то записи. На вопрос генерала Агеев ответил так:

— Думаю, неприятности не и у меня, а исключительно у меня, потому что мне на чью-то защиту рассчитывать не приходится. И вы знаете, почему.

— Конечно, ещё как знаю! И я бы вряд ли защищал Мельникова, если бы он что-нибудь завалил по моей вине.

— Я не совсем это имел имел ввиду, замялся Агеев, — но, чёрт возьми! Как у вас всё просто.

— Дорогой мой, неужто вы станете уверять меня, что у вас всё сложно? Да ну вас к чёрту, глупая тема. Мельников, по Федоскинской что имеем?

Мельникову сильно хотелось спать. Он взъерошил волосы и усталым голосом доложил:

— Корольков застрелен из своего табельного оружия. Оно взято. В двенадцать двадцать из подъезда вышла Кристина. Села в голубой «Лексус». Номер собровцы не запомнили. Через пять минут вышла Ольга в сопровождении рыжей девки. Они вели себя, как две лесбиянки. Сели в «Митсубиси Галант». С номерами та же история. Участковому дала в морду эта рыжая девка. Он её раньше нигде не видел. Ольгу узнал.

— А когда бойцы поднялись в квартиру?

— В без пяти час. Корольков ведь не объяснил им, кого, куда и во сколько надо доставить. Приказал ждать. Вот они и ждали, пока один из них не додумался позвонить в отдел.

— А что у нас по Сокольникам?

— Боевик, которого я застрелил около метро, пока не опознан. Владелец «Хаммера» — член балашихинской ОПГ, судимый за рэкет. Насчет Кристины я двадцать минут назад звонил в «Склифосовского», она была на операционном столе. О девушке, которая с ней дралась, пока ни слуху, ни духу.

— А насчёт Ольги Ткачёвой, что ответили из Бердянска?

— Она — из интеллигентной семьи. Училась в медтехникуме, но после первого курса её отчислили за скандалы с учителями. В браках не состояла. Детей не рожала. Никаких подвигов, кроме мелкого хулиганства, за ней не числится. Но в Москве её на серьёзные подвиги потянуло. Два года она работала на небезызвестного вам Владимира Николаевича, гражданина по кличке «Репа». Рыла для него компроматы на прокуроров, судей и прочих официальных лиц. Потом у неё с ним вышел разлад. Понятия не имею, как она уцелела.

— Лихая девочка, хмыкнул Прохоров. Закурив, спросил у Каравчука:

— Ну, а что за птица этот Баранов?

— Он был вторым лицом в руководстве «Норникеля», — произнёс полковник, перелистнув страничку блокнота, — в девяносто втором году сделался его совладельцем, взяв шесть процентов акций.

— Ого! Он, значит, миллиардер?

— Сейчас уже нет. У него возникли проблемы с местными бандитскими группировками, и он вынужден был продать свои акции нынешнему владельцу «Норникеля».

Мельников встал и сел. Каравчук продолжил:

— Он перебрался в Москву, основал охранную фирму в полторы тысячи человек. Борис Абрамович Березовский…

То же движение Мельникова.

— Борис Абрамович Березовский заключил с ним пару контрактов и подыскал ему ещё несколько клиентов. Основную часть полученной прибыли Баранов вложил в проекты очень известных воров в законе.

— Стало быть, он — носильщик чемоданов с деньгами от Березовского к криминальным авторитетам, — перебил Прохоров, поглядев на часы, — а где он сейчас находится?

— В одной из двух своих резиденций, на Рублёво-Успенском шоссе. Все его телефоны слушаем. Но, как вы понимаете, это — то же самое, что сачком для бабочек ловить лошадь. Кстати…

Перелистнув ещё один лист блокнота, Каравчук поднял брови и сообщил:

— В час тридцать в ворота особняка Баранова въехал оранжевый Митсубиси «Галант».

— Оранжевый? Переспросил Прохоров и взглянул на Мельникова с тревогой, поскольку тот вдруг издал губами какой-то странный шипящий звук. Молчание длилось долго. Агеев и Каравчук так же не отрывали взгляды от Мельникова. Последний достав мобильник, игрался с ним.

— Мельников! Ты неважно выглядишь, друг мой, — заметил Прохоров.

Мельников оторвался от телефона.

— Неважно выгляжу? Это очень возможно. Вы, наверное, выглядели бы лучше, если б у вас из рук вырвали миллион. А я — жалкий мелочный человек. Поэтому плохо выгляжу.

— Миллион? Какой миллион?