Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь - Михаил Елисеев

Со временем переписчики «Повести» постарались приспособить её к современным им реалиям, об этом нам рассказывает Редакция воинская, Вид 1. Получилось довольно оригинально: «И навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем из тмочисленных пушек, и едва Еупатия убиша» (с. 386). Смешались в кучу пушки и «пороки». В «Сказании о пришествии на Рускую землю безбожнаго царя Батыя, и как он окоянны разорил Резанское государство» присутствует ещё больше различных адаптаций. Например, в битве Юрия Ингоревича с ордой на стороне Батыя сражаются «сильныя полки турския» (с. 380), а во время осады Рязани: «рано поганыи ко граду придоша, ови со огни, а не с порохи» (с. 380). В дальнейшем тема огнестрельного оружия продолжит своё развитие: «И наведоша на него пушки и многия наряды заряжены, и учели битися, и едва одолеша погании Еупатиево войско» (с. 382). В «Редакции стрелецкой» у Батыя в свите присутствуют «князи, и паши, и мурзы» (с. 366). Как видим, фигурирует даже турецкий элемент. Однако осталось главное – русская дружина была разбита с помощью «пороков», артиллерии XIII века. Это были не тяжелые осадные орудия, которые монголы перевозили в разобранном виде, а гораздо более компактные метательные машины, удобные в транспортировке. В противном случае процесс сборки камнеметов занял бы очень много времени, и неизвестно, чем бы все тогда закончилось.

От Коломны до Москвы – 100 км, гораздо меньше, чем от Старой Рязани до Коломны. Но сражение за Москву, приграничную крепость Суздальской земли, согласно сведениям В.Н. Татищева, началось 15 января. Исходя из этого, можно предположить, что после битвы с дружиной Коловрата Батый приостановил движение орды. Требовалось достойно похоронить очередного родственника (на этот раз шурина) и позаботится о раненых нукерах. Трудно сказать, сколько времени монголы оставались на месте, но именно этой задержкой можно объяснить факт появления орды под стенами Москвы именно 15 января.

* * *

Герб современной Рязани выглядит так: «В золотом поле стоящий князь, держащий в правой руке меч, а в левой ножны. На нем епанча червленая, а платье и шапка зеленая, обложенная соболями». Только многие считают, что никакой это не князь, а защитник Русской земли, легендарный рязанский воевода Евпатий Коловрат. Русский воин, который с залитого кровью поля в Суздальской земле шагнул в бессмертие.

Сражение за Москву – это логическое продолжение Коломенской битвы. Их необходимо рассматривать в едином контексте, поскольку большая часть разбитых великокняжеских полков отступила именно в эту пограничную крепость Владимиро-Суздальской земли. Московское ополчение и остальные войска уходили по лесным дорогам, пользуясь суматохой и неразберихой, что творились у монголов из-за гибели Кюлькана. Князь Всеволод с остатками дружины уходил другим путём. По льду Москвы-реки он шёл до слияния с Нерской, потом по льду Нерской до её истоков, а затем по речке Сеньге до Клязьмы, на которой стоит стольный Владимир. В любом другом случае Всеволод Георгиевич оказался бы в Москве, где вместе со своим младшим братом и воеводой Филиппом Нянькой снова вступил бы в битву с ордой. Но в этот раз князю повезло, и он благополучно ушёл во Владимир, а его повторная встреча с монголами отложилась на более длительный срок.

В Москве узнали об итогах битвы под Коломной и о том, что остатки русской рати приближаются к городу. Князь Владимир и воевода Филипп, понимая, что теперь осада неизбежна, начали действовать быстро и энергично. Московский Кремник, укреплённая часть города, был невелик, и потому часть жителей заставили освободить жильё, чтобы было где разместить прибывающие войска. Большинство москвичей разошлись по избам друзей и родичей, но были и такие, которые покинули Москву. По приказу Филиппа Няньки ратники подожгли посад, лишая тем самым монголов возможности использовать дома горожан. Столбы чёрного дыма поднялись над дремучими лесами, среди которых затерялся маленький городок, последняя преграда на пути орды к стольному Владимиру.

Москва была окружена рубленой стеной из сосновых брёвен, боевые площадки были покрыты двухскатной кровлей. Над стеной возвышались бревенчатые башни, а единственный вход в Кремник вёл через мощную надвратную вежу, выступавшую за линию городских стен. Склоны Боровицкого холма москвичи непрерывно поливали водой, наращивая лёд, чтобы затруднить степнякам подходы к городским укреплениям.

К тому моменту, когда орда Батыя подошла к Москве, стены города были починены, а запасов оружия и продовольствия запасено вдоволь, поскольку времени, чтобы подготовиться к встрече монголов, у князя Владимира и воеводы Филиппа было достаточно. С приходом ратников из-под Коломны шансы на то, что удастся выдержать осаду, возрастали многократно, и руководителям обороны надо было лишь правильно выбрать тактику борьбы с врагом.

Когда отступившие из-под Коломны воины стали появляться в городе, воевода Филипп сразу же начал расписывать их по десяткам и сотням, отводя каждому отряду определённый участок стены и назначая старших из своих личных дружинников. После того как Владимир Георгиевич и воевода опросили многих участников битвы, они пришли к выводу, что сражаться с ордой в чистом поле будет самоубийством. Гарнизону был дан четкий приказ – за стены ни шагу, врага отражать только на линии городских укреплений. Когда князь Георгий новые полки соберёт, один Бог ведает, а за Москвой сейчас открывается прямая дорога на столицу Суздальской земли, где никаких войск нет. Это в Кремнике знали все, от князя до простого ратника. Потому решили стоять до последнего, ведь чем дольше орда будет прикована к стенам крепости, тем больше будет шансов на то, что Георгий Всеволодович успеет собрать рать в северных городах княжества.

Для Батыя отступление русских войск в Москву создало настоящую проблему. Во-первых, вместо того, чтобы идти по следам Всеволода прямо на стольный Владимир, хан был вынужден повернуть тумены на городок, о котором до этого и не слышал. Рассчитывать на богатую добычу в такой глухомани тоже не приходилось, и потому решение о походе на эту порубежную крепость Суздальской земли принималось сугубо из стратегических соображений. Джихангир и его полководцы понимали, что оставлять в тылу боеспособные русские войска во время наступления на вражескую столицу было очень опасно. Во-вторых, тот маршрут, по которому бежал Всеволод, проходил по глухим и нехоженым местам, где было очень сложно провести огромное количество воинов, находившихся под командованием Батыя. Конечно, хан мог бы попробовать это сделать, но с фланга находилась Москва, где засел многочисленный гарнизон. В итоге всё сошлось в одной точке.

14 января стоявшие в дозоре ратники заметили в вечерних сумерках немногочисленные монгольские разъезды. Об этом было немедленно доложено князю с воеводой, и вскоре гул набата разбудил дремавшие под снегом окрестные леса, возвещая людям, что враг, которого ждали, наконец-то пришёл. Битва за Москву началась.

* * *

Защитники Кремника не спали всю ночь и при свете факелов вглядывались во тьму, прислушиваясь к далекому шуму и гулу. Это подходила к городу орда. Когда же рассвело, то русские увидели, что крепость окружена плотным кольцом врагов – ни войти, ни выйти. Но монголы не стали окружать Москву частоколом. Батый осмотрел укрепления и решил, что столь невеликий городок не окажет ему серьёзного сопротивления. Даже несмотря на то что русские собрали в городе значительные силы. Под Москвой собрались все царевичи чингизиды со своими туменами, и хан вполне справедливо полагал, что этих сил более чем достаточно, чтобы сломить сопротивление гарнизона. Как и в Рязани, джихангир не стал вводить в бой осадную технику, рассчитывая захватить город одновременной атакой со всех сторон. Хотел отделаться малой кровью и не размениваться на мелочи. Но у руководителей обороны Москвы был свой план по отражению врага. Сражение под Коломной показало, как опасно вступать в битву с врагом на открытом пространстве, а потому Филипп Нянька и князь Владимир решили вести боевые действия под защитой городских укреплений. За крепостные стены – ни ногой!