ХВ Дело № 3 - Борис Борисович Батыршин

— Вот и я так подумал. Что касается Давыдова, то она мнение Барченко подтверждает, особо отмечая манеру рассуждать, подходящий скорее зрелому, взрослому человеку. К тому же, определённые нюансы их интимных отношений таковы, что можно говорить об опытном в постельных делах мужчине, а никак не о семнадцатилетнем сопляке.

— Значит, ваша дамочка им довольна… как партнёром? — ухмыльнулся Трилиссер. — ну, хоть это хорошо, будет разговорчивее…

— Довольна-то она довольна, да только что парень почему-то перестал ей доверять. Приходится заново налаживать отношения, а это требует времени. Возможно, заподозрил, что она специально к нему приставлена, с целью наблюдения?

— Если Давыдов не дурак — а он, судя по тому, что ты мне тут про него рассказал, далеко не дурак! — то давно и сам должен был сообразить, что к чему.

Бокий покачал головой.

— Может, ты и прав. Вообще-то мудрено было бы не догадаться… Только вот, раньше это не мешало ему укладывать эту дамочку в постель.

— А сейчас, выходит, мешает?

— По её словам, Давыдов после их свидания в Харькове под разными предлогами избегает близости. Барченко сказал ей, чтобы не форсировала события — как бы парень совсем не закрылся, и тогда придётся подводить к нему кого-то другого — и неизвестно ещё, получится ли. но в любом случае — даже те крохи, что она сумела добыть, наводят на очень интересные размышления.

— Гипотеза Барченко насчёт перемещений сознания во времени? Но Давыдов-то тут при чём? Течь ведь шла о Блюмкине, о его бреде…

— Я и сам толком не понимаю, Меир. — признался чекист. — Когда Барченко начинает рассуждать на эту тему, его заносит так, что я теряю нить разговора уже через пару минут. А писать он отказывается категорически, говорит — слишком опасно, может попасть не в те руки. Но если совсем вкратце — он считает, что они оба, и Блюмкин и Давыдов, как-то связаны с будущим. И, возможно, друг с другом тоже.

— Эк хитро закручено… — собеседник чекиста и не думал скрывать иронической усмешки. — Ладно, ему с его гиперборейскими премудростями виднее. Вы там пока разбирайтесь, только чтобы и об основном деле не забывать. Времени у нас — помнишь, сколько осталось?

— Две с половиной недели до февральского пленума. Помню я, всё помню.

— Вот и хорошо, что помнишь. По Петерсену что?

— Он, как комендант Кремля, всё подготовил. Теперь дело только за Барченко с его мертвяками.

— Как их доставлять в Москву — подумали?

— Работаем, Меир, работаем. Прорабатываем варианты с переправкой по воздуху — сейчас это самый надёжный вариант. Рядом с «объектом» сейчас расчищают взлётно-посадочную полосу, куда могли бы приземлиться транспортные «Юнкерсы» на лыжах. А в Москве наших… м-с-с… пассажиров заберут грузовики и доставят прямо на место.

— Если появится что-то новое, сразу давай знать. А сейчас… — Трилиссер поглядел на успевшие посинеть от холода губы собеседника, — пошли-ка в дом, я тебя чаем отпаивать буду. Вон, как посинел, как бы, и правда, простуду не подхватил…

В Москве глубокая ночь. Идёт лёгкий снежок, сквозь его пелену едва проглядывают чёрные, подсвеченные огоньками редких окон, силуэты кремлёвских башен с облезлыми царскими орлами на шпилях. Скорее бы уж их меняли на рубиновые, светящиеся изнутри звёзды, привычно подумал Агранов. Для чего, спрашивается, сохранять эти символы царизма? Вот и Ильич не раз требовал убрать этих ощипанных куриц к свиньям, и крепко сердился, что работа эта откладывается из года в год. Так до сих пор и откладывают, хотя Ильича уже сколько лет, как нет в живых — а царские орлы всё так же отбрасывают по утрам свои уродливые тени на его мавзолей...

Зашуршало, заклацало — большие напольные часы в форме башни лондонского «Биг Бена» медно отзвонили три раза. Агранов потянулся, пододвинул к себе стакан в серебряном подстаканнике. Подстаканник был не простой, а юбилейный — массивная эмблема на его боку в точности повторяла памятный нагрудный знак «5 лет ВЧК-ГПУ», который и по сей день красовался на его кителе, разве что, большая латинская «V» на подстаканнике не была покрашена тёмно-рубиновой эмалью.

Агранов допил остывший чай, прикинул — не попросить ли заварить свежий? В том, что выполнявший обязанности секретаря доверенный адъютант даже сейчас, в половину второго ночи, бдит в приёмной, дожидаясь хозяйского зова, он не сомневался ни на миг. На Лубянке вообще принято было засиживаться на работе по ночам — так пошло ещё со времён Железного Феликса, и если к власти, как ожидают многие, придёт Сталин, то правило это распространится на все советские учреждения, сверху донизу — нынешний Генеральный секретарь ВКП(б) как говорили, предпочитал работать по ночам, покидая свой кабинет только к раннему утру.

Нет, пожалуй, с чаем лучше повременить, уже третий стакан… Он зацепил подстаканник пальцем за ручку и повернул, рассматривая выдавленную в серебре эмблему. Интересно, а почему меч на ней — как, впрочем, и на прочих чекистских знаках — изображён с загнутыми к рукояти концами перекладины-эфеса? Мечи с похожими эфесами, если верить докладам агентов, использовали в своих ритуалах масоны и, как бы, не поклонники культа Сатаны. Случайность? Ох, вряд ли — особенно, учитывая содержимое папки, одиноко лежащей на зелёном бархате стола.

Он пододвинул папку к себе. Неизменный штамп «совершенно секретно» — «Дело агента «Махаон», открыто такого-то числа такого-то месяца, регистрационный номер, номер единицы хранения… Он усмехнулся: кто ж это в его отделе такие энтомологи — они бы ещё «Баттерфляй» назвали агента, чтоб уж кто угодно догадался, с первой попытки. Спасибо, хоть не стали выбирать кличку женского рода — но это было бы уже откровенной диверсией…

Высказывал же умница Бокий как-то полезную мысль: присваивать агентурные клички и кодовые наименования операций, выбирая слова из словаря Даля случайным образом — чтобы не оставить желающему разгадать смысл псевдонима даже крошечного намёка. Не согласились. Помнится, Мессинг, тогдашний руководитель питерского отделения ОГПУ, сострил тогда: «каково будет агенту, которому достанется в качестве агентурной клички слово «афедрон», или что-нибудь столь же духоподъёмное! Все засмеялись, принялись предлагать варианты один скабрёзнее другого, и в итоге тема умерла сама собой. А зря, между прочим, Бокий-то дело предлагал. Раз уж поставили человека руководить шифрованием и прочими способами введения в заблуждение врагов государства — так и прислушивайтесь к его советам, иначе и