Моя любимая свекровь - Салли Хэпворс

– Как вы с Эймоном познакомились? – Я спрашиваю, чтобы заполнить паузу.

– Он ходит в мой спортзал, – говорит Белла. – Он был в моей группе по прокачке тела.

– Ты инструктор по фитнесу?

Она кивает, и я чувствую облегчение. Олли как-то обмолвился, что она одна из тех помешанных на фитнесе инстаграм-блогеров, которые размещают фотографии смузи, протеиновых порошков и собственные мышцы на экзотическом фоне. Приятно знать, что у нее есть настоящая работа.

– Ну, по крайней мере, раньше была, – говорит она. – Сейчас я по большей части только подменяю, раз уж мой бизнес пошел в гору.

– О? – говорю я, роясь в ящике в поисках салатных ложек. – И что у тебя за бизнес?

– Коучинг и инфлюэнсинг в фитнесе.

Я изо всех сил сжимаю поднос со столовыми приборами.

– На данный момент у меня сто двадцать две тысячи подписчиков в инстаграме, так что да, дела идут на лад. Но ведь… нужно, чтобы аккаунт и дальше рос.

– И… что ты… что ты делаешь, чтобы он рос?

Найдя несколько ложек, я начинаю размешивать картофельный салат. Я малость перебрала с майонезом, что (как я теперь подозреваю) было ошибкой. Зеленый салат тоже, ведь в нем полно авокадо, феты и масла.

– Ну знаешь… надо анализировать наиболее результативные посты… с точки зрения хештегов, какие используешь, например ’fitspo и ’fitnessporn, быть в курсе, кто в твоей области тоже занят инфлюэнсингом.

– Понятно.

– Потом еще много надо сделать, чтобы добиться партнерства с брендами. Ко мне обратились из очень-очень интересного и перспективного бренда органических соков, и мы с ними собираемся делать по-настоящему крутые вещи, поэтому да, дела неплохи.

– Здорово!

У меня такое чувство, будто я нянчусь с дочерью-подростком подруги. На Белле спортивный бюстгальтер и легинсы из лайкры, а на бюстгальтере прозрачная вставка. И так она оделась к обеду! Сквозь прозрачную вставку я замечаю, что груди у нее подозрительно округлые для такой стройной фигуры. Внезапно я вспоминаю о своей обвислой груди, угробленной двумя беременностями и двумя голодными младенцами. Олли как будто против моей груди не возражает, на самом деле он, кажется, даже любит ее, но все же я позволяю себе момент траура по тому, какая у меня была грудь до рождения детей, как она стояла и была приблизительно того же размера, что и у Беллы.

Хлопает дверь, и мгновение спустя появляется Эймон с бутылкой шампанского в каждой руке. Он размахивает ими как идиот.

– Время веселиться, дамы!

Рубашка Эймона расстегнута слишком низко. В последнее время он немного похудел, как это делают мужчины, когда у них роман или кризис среднего возраста. (Олли, благослови его боже, сохранил стабильный вес, даже немного прибавил с годами – что хорошие новости по части романов на стороне.)

– Бокалы для шампанского, Люси? – говорит тем временем Эймон.

Через несколько минут он возвращается с четырьмя бокалами, наполненными до краев.

– Я же сказала, что не хочу! – восклицает Белла, когда он протягивает ей бокал. – Я на диете.

– Ничто так не прочищает организм, как шампанское, – весело отвечает он.

– У кого чистка? – спрашивает Олли, появляясь на пороге кухни с подносом пережаренного мяса.

– У Беллы, – хором произносим мы с Эймоном.

Олли смотрит на мясо на подносе так же, как я на салаты.

– Не волнуйтесь, – улыбается нам Белла. – Я принесла свою еду.

– Ты принесла свою еду? – Олли смотрит на нее во все глаза.

Она расстегивает яркую сумку-холодильник, которую я раньше приняла за ее сумочку.

– Я себе готовлю на неделю вперед, так что это не проблема. Мне нужна только тарелка. Самый легкий гость в вашей жизни, да? – Она смеется.

Я уже слышу, как мы с Олли изображаем ее сегодня вечером, после того как они уйдут. «Самый легкий гость в вашей жизни, да?» По этой причине, и только по этой причине, мне удается улыбнуться. Я даю Белле тарелку, и она выкладывает печального вида салатик, состоящий как будто из бурого риса и какой-то зелени. Все остальные с жаром принимаются за картофельный салат, сосиски и гамбургеры.

– Как бизнес, Эймон? – спрашиваю я. – Дела идут хорошо?

Единственный плюс присутствия Эймона в том, что у меня есть шанс спросить о бизнесе. С тех самых пор, как он вошел в дело, Олли работает круглые сутки, но, когда я спрашиваю его, как идут дела, он говорит очень мало. У него есть склонность беспокоиться и нервничать, и я утешаю себя этим, когда мне кажется, что вид у него далеко не оптимистичный. Но сегодня я надеюсь на хотя бы какое-то ободрение и от Эймона тоже.

– Незачем сегодня говорить о делах. – Эймон ставит на стол бокал. – Это же выходной.

– А я бы рада поговорить о работе, – говорю я.

– Знаешь, что было бы гораздо веселее? Поиграем в «правду или действие»?

Поскольку я как раз отпиваю шампанского, у меня першит в горле. «Правда или действие»? Эймону – сорок три, напоминаю я себе. Сорок три года!

– Ну давайте же. Это отличный способ познакомиться поближе. Мы же на днях в нее играли, правда, Белла?

Белла кивает, насаживая на вилку лист шпината. Кажется, она слушает разговор, но все ее внимание сосредоточено на еде. Бедняжка, наверное, умирает с голоду.

– Ладно, начнем с тебя, Белла, – говорит Эймон. – Правда или действие?

– Хм-мм. Я бы сказала, действие. Потому что я люблю физические испытания. Но учитывая, где мы, и тот факт, что мы обедаем, я скажу… правда. – Она весело пожимает плечами.

– Что в Эймоне показалось тебе привлекательным?

Вопрос вылетает у меня изо рта прежде, чем я успеваю спохватиться. Обычно я проявила бы осторожность на случай, если кто-то мог подумать, что, на мой взгляд, в Эймоне нет ничего привлекательного, но в последнее время меня не слишком беспокоит его эго. Что касается Беллы, то я ожидаю, что она станет подбирать слова, застесняется, но она просто тянется через стол и берет его за руку, беззастенчиво улыбаясь.

– До него я была только с мальчишками. Эймон – мужчина.

Мы с Олли переглядываемся. Мне хочется вырвать.

– Это трудная работа, – говорит Эймон, закидывая руки за голову, – но кто-то должен ее делать.

– Ладно, – говорит Олли, потрясенный не меньше меня. Я пользуюсь минуткой, чтобы поупиваться простотой моего по большей части обычного мужа.

– Твоя очередь, приятель, – обращается Эймон к Олли. – Правда или действие?

– Действие, – отвечает Олли, и это удивительно, потому что кто старше двенадцати лет выбирает действие?

Я говорю себе, мол, он просто быстро ответил, чтобы ускорить ход событий. Я пытаюсь что-то придумать, в голове вертится мысль «постучать в двери соседей и убежать», когда Эймон ставит на стол бокал.