Отягощенные злом - Александр Афанасьев

— В таком случае накажи их. А если хочешь нам помочь — сделай кое-что другое. Ты же не хочешь стрельбы в городе…

Микеле помолчал.

— Вы где?

— Ближе, чем ты думаешь. У твоего порога. Сейчас принимаются решения. И ты знаешь, какими они могут быть.

Я помолчал.

— Вы могли бы продемонстрировать свое дружелюбие, отдав нам раненого сержанта, который сейчас в вашем госпитале под охраной полиции.

— Это возможно, — быстро сказал Микеле.

В самом деле. Связи с полицией есть и неприятности не нужны.

— Я могу послать людей?

— Дайте мне шесть часов.

— И еще одно. Я думаю, мы оба знаем, кто это мог сделать и где он находится. Я не прошу вас разбираться с этими людьми. Это наше дело. Но тебе не кажется, что было бы правильным, чтобы общество выразило им свое мнение по поводу того, что они сделали, какую беду навлекли на город? Как ты считаешь?

— Это тоже возможно, — подумав, сказал Микеле.

Микеле, Микеле… Все-таки прекращать надо, завязывать тебе с преступной деятельностью. Ты-то думаешь, я просто хочу, чтобы вы, община, мафия, надавили на Касбу, чтобы сделать ее более сговорчивой во время переговоров по освобождению. Ты даже не представляешь, что мы собираемся сделать, и лучше тебе этого не знать! Но, право, прекращал бы ты эти дела с наркотиками. Выращивал бы скот, оливки…

— Хорошо. Я буду на связи…

Я сбросил звонок, набрал новый номер.

— Зенит на связи…

— Зенит, это первый. Что с птицей?

— Птица взлетела. Идет к вам. Изображение — на двадцать пятом канале, выделенное.

— Хорошо, отбой.

Я отключил телефон.

— Вот и все. Мне нужен ваш разведцентр.

Если мафия хотела с кем-то разобраться в Танжере — она делала это тихо, быстро и эффективно…

Рано утром, когда солнце только-только осветило старые стены Танжера, у одного из зданий в дорогом районе Шарф остановились две машины. Серо-стального цвета, «четырехглазый» британский «Даймлер» с двенадцатицилиндровым мотором и сопровождавший их «Данжель-504», пикап с двойной кабиной, переделанный из легкового универсала «Пежо». Визит был явно недружественный, но сторож на воротах старого двухэтажного дома безропотно открыл ворота. Он знал, кого следует гнать пинком и проклятьями, кого угрозами, а кому следует открыть, пока не стало хуже. Приехавший человек относился именно к такой, последней, категории.

Проехав короткой, мощенной брусчаткой дорогой, похрустывая брусчаткой под широкими шинами, «Даймлер» остановился на поворотном круге у старой виллы — поворотный круг образовывал здесь старинного вида фонтан, в котором воды не было лет пятьдесят. «Данжель» остановился на подъездной дороге — и из него совершенно открыто выбрались люди с автоматическими винтовками и помповыми ружьями.

Высокий, благородного вида старик, чьи поседевшие бакенбарды выдавали французское происхождение, держа себя как на военном параде, с достоинством поднялся на три ступеньки к двери и постучал по ней тростью, набалдашник которой представлял собой голову орла. После небольшой заминки дверь открылась.

Молодой человек, можно даже сказать мальчик — черноглазый, с босыми ногами, одетый в черную безрукавку и белые свободные штаны, — поклонившись, повел человека анфиладой комнат. Когда-то эта вилла была построена для европейца, но сейчас в ней жил мусульманин, правоверный. Дом был перестроен, с тем чтобы отделить женскую половину от мужской и чтобы женщины могли существовать в этом доме, лишний раз не пересекаясь с мужчинами, тем более с гостями. Отчего большой дом превратился в некий лабиринт, в котором даже живущим в этом доме с трудом можно было сориентироваться…

Мальчик привел гостя в комнату, в которой ничего не было, кроме натертого воском пола и киблы на стене — указателя направления на Мекку. Луч света медленно полз по навощенному паркету пола к голому по пояс лысому человеку, который совершал сейчас намаз, истово совершая поклоны и бормоча слова какого-то по счету раката…

Мальчик оставил их одних.

Гость огляделся, но присесть было некуда, в комнате совершенно отсутствовала мебель. Тогда он прислонился к стене и постучал тростью по полу.

— Твои грехи не замолить, Мухаммед, как бы ты ни пытался, слышишь?

Хозяин дома не ответил — он продолжал молиться.

Северная Африка — место, где ислам побеждает традиционные верования африканских народов, в основном примитивно-анималистические. На севере Африки негритянская кровь мешается с арабской и с кровью египтян — загадочного и древнего народа, давая миру как великих мореплавателей, купцов, воинов, так и великих подонков. Человек, который сейчас столь усердно просил Аллаха о прощении, безусловно, относился к числу последних. В той же Франции ему бы грозила гильотина совершенно определенно. Наркоторговля, работорговля, детская проституция, разбирательство людей на органы, незаконная торговля драгоценными камнями — полный набор, в общем. Но здесь, в свободном городе Танжере, ему не грозило ничего, но только до тех пор, пока он и его люди соблюдали правила игры. Если нет — суд мафии более скор и жесток, чем суд государства. И гость прибыл в этот дом, чтобы напомнить хозяину об этом.

Наконец, произнеся заключительные слова молитвы и дважды совершив символическое вуду — омовение, хозяин дома поднялся. Несмотря на возраст, он вовсе не производил впечатления дряхлости, и четверо его жен с многочисленным, постоянно пополняющимся выводком детей подтверждали это. Он был лыс, крепок, суров и чем-то напоминал янычара. Или палача султана…

— Зачем ты приехал? — спросил хозяин дома, сверля гостя черными, злыми паучьими глазами.

— Передать тебе решение Копполо.

— Вот как? Почему же тогда меня не позвали, а?

— Потому что ты не из нас. И твои люди не из нас. И ты творишь зло в этом городе. Слишком много зла.

— Можно сказать, что вы — божьи ангелы!

— Нет. Но мы нарушаем закон, чтобы заработать деньги и защитить свои семьи. А ты нарушаешь закон, потому что твой гребаный Аллах приказывает тебе это делать…

Хозяин не двинулся с места.

— Разве у меня не стало верных людей, что ты приходишь и оскорбляешь меня и моего бога в моем же собственном доме?

— Нет, Мухаммед, у тебя много людей. Пока. Твои люди устроили перестрелку в порту, убили одного русского, ранили другого и похитили третьего. Это было сделано без разрешения общества, и это может вызвать проблемы у всего общества.

— Это были не мои люди!

— Неважно. Это ты привел их сюда, это ты дал им кров и стол. Это ты даешь им деньги, чтобы они лили кровь. Общество дает тебе сорок восемь часов срока, чтобы найти русского и вернуть его. И убрать из города всех, кто создает проблемы. Если нет, тогда убирайся сам вместе со своими многочисленными людьми.