Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц

— Хватит говорить об этой скотине… Слышать не хочу о братце! Ненавижу его! Он испортил мне всю жизнь!

— Он ваш брат? Мы не знали, извините, — удивилась Йева.

Она переглянулась с Лео — похоже, им повезло. Ее мягкий голос успокоил Малика. Еще с полминуты он осоловело пялился в изумрудные глаза незнакомки, пока не пришел в себя и снова не заворчал:

— Был братцем. Но я бы хотел, чтобы он никогда им не был!

Малик потянулся к кружкам, однако все они пустовали — и взгляд его стал тосклив. Тогда Лео щелкнул пальцами, подозвав молоденькую служанку.

— Дайте-ка еще пива нашему другу! За наш счет, разумеется.

— Спасибо. А то деньжат и на кружку уже не осталось. Все благодаря братцу! — Малик счастливо оскалился.

— Так что с вами приключилось? — поинтересовалась Йева.

На столе появилось пиво, а служанка, вытерев о фартук липкие руки, удалилась.

Опрокинув в себя залпом целую кружку, Малик рыгнул и начал рассказывать. Поведал он о том, как все детство опекал своего младшего брата Уильяма, который рос чрезвычайно заносчивым. Как тянул всю семью своим трудом. Как его усилиями был обустроен хороший каменный дом, который достался им от деда. Как отвратительный Уильям не додумался убежать от вурдалаков и разрушил весь дом до основания, из-за чего вся семья теперь живет почти на улице. Тяжело было Малику с братом — и брат все сделал, чтобы Малику стало еще труднее. Да хуже того! Оказалось, что Уильям не погиб, а его обратили в демона.

— А эта карга еще не хотела ничего рассказывать господину коннетаблю, представляете! Он тыкал ей в лицо окровавленными повязками. А она брехала, как собака, что, дескать, перевязывала раны кому-то другому! Но господина не обманешь — он заставил ведьму признаться, что она помогала этому отродью. Вон ее труп висит на позорном столбе!

И Малик гадко улыбнулся, посмотрев через распахнутые двери на висящее тело.

— Получила свое, старая ведьма.

Пока все глядели наружу, через эти же двери в таверну вошел огромный мужчина, одним своим видом напоминающий великана из сказки.

— Малик! — радостно прогромыхал басом он и направился к столу. — Я искал тебя… Твоя матушка постучала ко мне в дом и попросила найти тебя.

— Зачем, Большой Пуди? — пьяно вращая глазами, спросил Малик.

— Говорит, что у Шароши вода потекла промеж ног.

После этих слов Малик побледнел, потом позеленел — и его стошнило прямо на стол. Он поднялся и, пошатываясь, заторопился домой, причитая: «За что мне все это? Как их всех теперь кормить?»

Большой Пуди посмотрел вслед уходящему другу, а затем повернулся к близнецам, которые с нескрываемым удивлением смотрели на великана, почти подпирающего головой потолок таверны.

— А вы кто будете? — Большой Пуди уставился на них.

— Мы путники. Отдыхаем от долгого пути и направляемся в Офуртгос. У вас здесь в городе что-то интересное происходит. Полная площадь палаток и солдат. Может быть, выпьете с нами пива да расскажете, что случилось? — ласково предложила Йева.

— Мне нужно возвращаться домой, работа не ждет. Но выпить пива — святое дело. Ямес одобряет заслуженный отдых, — бас великана отдавался в каждом углу таверны.

Пудилонг рухнул на лавку напротив. Та досадно скрипнула от натуги, и Большому Пуди пришлось привычно отодвинуть стол, чтобы сунуть под него ноги.

— А кто вы по ремеслу? — спросила Йева.

— Я ткач. Зовут Пудилонг Поттотамс, для друзей да и вообще для всех — Большой Пуди, — улыбнулся великан.

Близнецы переглянулись. Такого ответа они не ожидали от человека, которого сама природа наградила ручищами, которые должны деревья с корнем вырывать, а не с иглой работать.

Прибежала все та же молоденькая служанка, принесла еще пива. В один глоток Большой Пуди осушил здоровенную кружку, будто нарочно припасенную ему таверной, и почесал подбородок. Несмотря на огромный рост и кулак размером с три кулака Леонарда, Большой Пуди оказался вполне милым человеком. Его кудрявые волосы вились по бокам мягкого лица, делая его еще мягче. Он постоянно вытягивал губы трубочкой, когда задумывался, — это выглядело очень потешно, и страх перед великаном начал утихать.

От Большого Пуди они узнали совсем иную историю. Наверное, ткач был единственным человеком, который еще сохранил хорошее отношение к беглецу. И близнецы теперь выяснили: Уильям оказался весьма благородным человеком. Именно Уильям спас матушку, которую потом на руках нес Большой Пуди. И именно Уильям разогнал вурдалаков, подорвав их вместе с собой, чтобы остальные смогли спастись.

— А вы что, были дружны с ним? — поинтересовалась Йева.

— Нет, я друг Малика. Над Уиллом обычно мы всегда подшучивали. Кое-кто из ребят даже издевался над ним, бить пытались. Хотя он в обиду себя не давал, отбивался. Ну а мне он всегда нравился, он на самом деле неплохой парень, хотя чудак… Странный такой, зачарованный словно, не от сего мира. У меня дед тоже таким был — добрейшая душа. Короче, ищут Уилла. Господин коннетабль говорит, что обратился наш Уильям в страшного демона и будет приходить жрать детей, если не словить его. Но я не представляю, как Уилл может сделать что-то подобное. Он же спас как-то мою сестренку, когда она в пять лет едва не утонула в Белой Ниви. Прыгнул за ней в воду, а на том участке поток быстрый, камни острые — не каждый взрослый решится! Ему тогда и десяти не было, но не побоялся же… Вытащил девочку. И шрам на всю жизнь заработал — между бровей. Ну не убийца он, не чудовище!

Великан вытер кулачищем влажные от слез глаза. Близнецы с удивлением взирали на этого грозного великана с сердцем доброго ребенка. Наконец Большой Пуди поднялся, вспомнив, что работа сама себя не сделает. После прощания он покинул таверну, пригнувшись. А брат с сестрой расплатились со служанкой за пиво и тоже вышли из заведения. Когда они пришли на постоялый двор в свою комнату, Йева, вспоминая рассказ выпивохи, скривилась:

— Какой мерзкий Малик! Как можно такое говорить о родном брате?

— Простой люд всегда кидается на ближнего, — ответил Лео.

— Но выходит, что этот Уильям спас мать и жену своего брата, пожертвовал собой, а теперь его демонизируют и пытаются представить чудовищем…

— Это всего лишь люди. Чего ты от них хочешь, Йева? — развел руками Леонард. — В этой глуши они тупые и доверчивые, как гуси! Вот и крутит ими Бартлет как хочет.

— А не могло так случиться, что наш старина Гиффард передал свою кровь этому благородному человеку добровольно?

— Нет. Это исключено, сестра! — тут же обозлился Лео.

— Но почему?

— Старший — и передал