Каменщик - Ной Бойд

— Вик, он снова в доме.

Виктор Радек сидел в «хонде» примерно в ста ярдах и задавался вопросом, не нарушит ли этот человек его планы. Не совершил ли он ошибку, которая позволит ФБР выйти на их след?

— Мне это не нравится. Это парень из туннеля, так что он не дурак. Ли, ты уверен, что стер отпечатки с мусорного бака?

— Абсолютно. Отпечатки, которые он нашел, не наши. Они могут быть чьими угодно — полицейских или фэбээровцев.

— Уверен?

— Полностью.

— А в доме тоже не наследил?

— Я все протер, перед тем как вылезти из окна.

Увидев Ли Солтона в тюрьме, Радек оценил его с первого взгляда. В его душе постоянно бурлила звериная, готовая вот-вот прорваться злоба — обычное дело в таком месте, как Марионская каталажка. Но Радек обнаружил еще и необычную слабость, редко сочетающуюся со способностью к убийству, которая делала Солтона годным на все сто. Солтону требовался руководитель, это позволяло ему считать себя неповинным в своих действиях. При всей беспощадности Солтон не был психопатом. Действуя по личной инициативе, он потом неизменно страдал от сознания собственной вины. Совершая же жестокости по чьему-то приказу, не чувствовал угрызений совести. Однажды вечером они напились тюремного самогона, и Солтон рассказал, что его мать была помешана на Библии, а отец, пьяница, водитель-дальнобойщик, по возвращении неизменно демонстрировал, кто в доме хозяин, избивая обоих до полусмерти.

Солтон являлся для «Пентад» идеальным орудием убийства. Был умелым, надежным и, как показала имитация самоубийства Бертока, бесстрашным, способным следовать самым сложным указаниям. К тому же он позволял Радеку не марать руки лично. И главное, Радек знал, что Солтон в принципе не способен на предательство.

Этот агент в доме становился опасным. Сперва он пережил туннель, потом перестрелку. Теперь их пути пересеклись снова. Он не мог знать, что́ они делали в доме, но все-таки находился там. Почему он туда возвратился? Радек опасался, что он может обнаружить решетку с секретом на окне спальни. И тогда ФБР вновь примется выяснять, кто повинен в этих убийствах, вместо того чтобы попусту искать деньги. Выход существовал только один.

— Он все еще в доме?

— Да, — ответил Солтон.

— Что он там делает? Они осмотрели место преступления еще вчера.

— Не думаешь, что он найдет окно с секретом, а?

В голосе Солтона звучала неуверенность.

— Ну и что, Ли? Разве ты не вытер пластину, перед тем как его закрыть?

— Почти уверен, что вытер.

— «Почти» — не совсем то слово.

— Он же пытался выбить дверь и застрелить меня!

— Если он найдет хоть один из наших отпечатков, нам конец.

— Вик, что мне делать?

— Как думаешь, сможешь убрать его?

Солтон вытащил из-под пассажирского сиденья автомат «хеклер-и-кох».

— После всех неприятностей из-за этого типа меня не остановить.

И дослал в патронник патрон.

— Когда уложишь его, уничтожь улики, которые он собрал. Просто подожги дом, чтобы больше не беспокоиться.

Солтон включил скорость.

— С удовольствием.

Он припарковался, миновав дом, ближе к автомобильному кладбищу и вылез, оставив мотор работающим. Срезав угол по газону, чтобы не обнаружить себя раньше времени, беззвучно подошел к переднему крыльцу и прижался к стене. Он слышал, как Вэйл ходит внутри. Сосчитав до трех, Солтон ворвался в дом, держа автомат у бедра на изготовку. Вэйл стоял в спальне и, увидев Солтона, захлопнул двери.

Солтон, в три прыжка достигнув цели, открыл низкий огонь, предполагая, что Вэйл лег на пол. В противном случае он должен был повалиться от ран в ногах. Расстреляв все тридцать патронов в рожке, Ли вставил второй и, подняв автомат к плечу, ударом ноги распахнул дверь. Комната оказалась пуста, решетка на окне была открыта.

Солтон услышал за спиной голос Вэйла:

— Небось не думал, что сам можешь попасться на эту удочку?

Вэйл увидел, как напряглись мышцы на шее Солтона, и понял, что должно последовать. Убийца начал стрелять, еще не видя Вэйла, решив, что автоматная очередь заставит агента искать укрытия.

Вэйл выстрелил, не двигаясь с места, и пуля угодила Солтону в голову чуть выше уха. Огонь прекратился, безжизненное тело убийцы рухнуло на пол. Вэйл подошел к стене и осторожно выглянул в окно. «Хонда» притормозила на том месте, где раньше стоял «додж».

Через несколько секунд тишину нарушил телефонный звонок. Вэйл ощупал тело Солтона и нашел сотовый.

— Да, — буркнул он.

— Прикончил его?

Вэйл удивился прозаичности тона.

— Да, — невнятно ответил он.

Повисла пауза, потом прозвучал приказ:

— Скажи еще что-нибудь.

Вэйл понял, что уловка раскрыта.

— Похоже, тебе потребуются новые визитные карточки — например, «Рубэйко квартет» или «Рубэйко триада». Это приятная перспектива, поскольку «Пентад» уменьшилась на одного члена. Лично я…

Связь прекратилась. Вэйл снова подошел к окну и увидел, как «хонда» развернулась и скрылась из виду. Он позвонил в отделение ФБР и взглянул на тело.

— Не беспокойтесь, это местный звонок.

Когда Кэт ответила, Вэйл сообщил ей о случившемся. Она хотела было задать вопрос, но он прервал ее, сказав, что поблизости был по крайней мере еще один член этой шайки, и отключил телефон.

Перевернув труп, Вэйл обыскал только что убитого им человека. Бумажника не оказалось, но в кармане брюк лежала пачка стодолларовых купюр. На нем был толстый свитер с высоким воротником — неподходящая одежда для жаркого лос-анджелесского дня. Вэйл оттянул ворот, обнаружил скрытую под ним татуировку. Выцветшие буквы гласили: «НА СВОЙ РИСК». С букв сочились крохотные капельки крови, наколотые красными чернилами. Вэйл поднял рукав, под ним тоже виднелись тюремные татуировки. Этот человек ростом и весом походил на стрелявшего в него накануне. Даже мертвый, он производил зловещее впечатление. Вероятно, дело было в глазах, все еще открытых и полных ненависти.

Вэйл пошел к машине с работающим вхолостую мотором. Сиденья были пусты. Он выключил зажигание и вытащил ключи. Наблюдая за улицей, не вернулась ли «хонда», открыл багажник. Внутри оказалась огромная картонная коробка, заклеенная тонкой нейлоновой лентой. Вэйл достал нож и провел лезвием по швам. В толстом прозрачном пластике, перехваченном такой же лентой, лежали аккуратные стопки стодолларовых купюр в банковской упаковке.

Колкрик и Кэт приехали в одной машине. Вэйл ждал их, привалившись к багажнику «доджа».