Протозанщики 2. Марш оловянных - Сергей Брацио

явной фени много. Смотрите, – присутствующие подошли ближе, – Швоить пучки со спидонами, выкерить клёвой торгашки – это шабро, но не символ – охлын. Мас – символ, мас – ёлыма, мас – Похан. Я особо не «ботаю», но кое-что слышать приходилось. Выкерить – это, типа, кирять, бухать, выпивать. Ну, клевая – само собой понятно, слово-то современное. Что за торгашка – без понятия, но по смыслу ее можно выкерить, значит напиток какой-то.

– Торгашка? Может, торговка? Женщина-продавец, типа того? – встрял Вола.

– И как ее «выкирять»? Израдца что ли попросить? Тфу ты, гадость какая! – поморщился Антип, – Непонятно пока, в общем. Что там дальше? А дальше, ни одного знакомого мне слова. Ну, кроме «Похана», который похож на пахана – старшего, главного, хозяина, в общем. Надо в Интернете посмотреть.

– Давайте подумаем, что за символ России, – предложил Рустам.

– Орел? – спросила Алена, – Двуглавый орел – это герб России уже столько лет. С перерывом, конечно.

– Орел? – переспросил Анти-поэт, – Может быть. И, что получается? На западе России живет в «политическом обособлении» пострадавший от Чернобыля Шурик Орлов, который знает, где Савриил? Или он сам Савриил? Где тогда прячутся его «рабы»?

– Бред какой-то, – отмахнулся Волна, – Может, город Орел?

– И чем он обособлен? Как пострадал от Чернобыля? И кто там Сашенька?

– Откуда я знаю!

– Адлер – тоже орел, – встрял в разговор Федя, – По-немецки орел – Adler.

– Адлер… – протянул Волна, – Все может быть.

– Нужен Интернет! – повторил Антип, – Там хоть чего-то нарыть можно.

– А через телефон? – спросил Рустам.

– Мой не работает – батарейка уже давно села. А ваши? – бандит с надеждой воззрился на друзей.

– То же самое, – обреченно ответил Рустам, проверив свою трубку.

– Энергии разряд при переходе,

испортил электрический прибор, – пояснил Андрей.

– Ясно, – вздохнул Волна, и, обратился к абхазам, – У вас есть Интернет?

– В деревне нет, – ответил высокий молодой мужчина, – В город надо!

– Значит, в город, – подытожил Руслан, с любовью оглядывая окружающий пейзаж, – Как жаль, что надо уходить. Какая красота!

– Приезжай, гостем будешь. Всегда рады.

– Нет, – резко заявил парень, – Я тут не гость – тут моя Родина!

– Здесь? В деревне?

– Да, но было это очень давно.

– Молод еще! – не поверил Федя, – Чей будешь?

– Даже ты не помнишь времена, когда я ушел отсюда, – дальше Руслан перешел на абхазский, и каждое новое слово заставляло Федю все шире открывать от удивления глаза, – Ладно, проехали. Не до того сейчас. Куда отправимся?

– Поехали в Сочи. Там ближе к разному транспорту. Придется же куда-то ехать, – предложил Волна.

– Может, кто подвезет? – Антип вопросительно осмотрел присутствующих абхазов, стеснительно отводивших глаза – ехать никому не хотелось.

– Ты повезешь! – неожиданно резко сказал Рустам, указывая рукой на ближайшего мужчину.

– Хорошо, – со вздохом заявил горец.

3

Грузный полковник расхаживал по кабинету, гневно отчитывая подчиненных. Орать и топать ногами полицейский любил: в груди приятно щелкало, когда собравшиеся бледнели, пришибленные его воплями.

Недавно тихий и забитый, казалось хронический майор, доживающий до пенсии, неожиданно попер в гору. Стадию подполковника проскочил мгновенно, и вот – полковник. Серьезная шишка! Характер изменился мгновенно – тихоня переродился в деспота. Друзей забыл, семью построил, подчиненных загонял до трясущихся губ.

Полковник ненавидел всех вокруг, и лишь небольшая группа коллег пользовалась доверием. Странная компания полицейских разных должностей и званий: пара полковников, генерал, но наибольшим авторитетом, как ни странно, обладал молоденький, усатый тихоня-сержант. Подчиненные с недоумением смотрели, как лебезили старики перед пацаном, но понять происходящего не могли.

На первый взгляд между этими людьми ничего общего. Разные звания, обязанности, возраст. Роднили их только странные значки на груди с глазами на белом фоне. Порой очи едва различимы, а иногда, наоборот, горят яркими, кровавыми точками. Коллеги заметили, что с появлением значка дела бывшего майора и пошли вверх.

Сегодня готовится штурм квартиры, где укрылись ни то сектанты, ни то террористы – рядовые сотрудники так не поняли. Ясно одно, кого-то надо взять, причем непременно живыми.

Спецназ забился в автобус. Начальство расселось по «Волгам». Колона, визжа спецсигналами, полетела по улицам Сочи.

Бойцы высыпали из транспорта. Оперативно влетели в подъезд жилой многоэтажки. Третий этаж. Ободранная дверь. Таран вынес хлипкую древесину, и полиция, гремя предупреждениями, зашла в малогабаритную однушку.

Коридор пуст. В комнате никого. На кухне три человека, с застывшими от испуга лицами. Чайник на плите надрывался свистом, заявляя о готовности, но не до него сейчас. Возле плиты расположился полный, добродушный мужчина в потертом халате – хозяин квартиры. Рядом представительный господин в дорогущем костюме. За столом, в дальнем углу, сидел православный священник в черной, обыденной рясе, с серебряным крестом на груди.

– Что-то случилось? – обрел дар речи хозяин квартиры.

– Нам сказали… мы… – недоуменно пробормотал спецназовец, растерявшись от вида батюшки.

– Есть ордер на арест! – нагло протискиваясь сквозь бойцов, заявил полковник-юззи, – По нашим данным, тут тоталитарная секта, угрожающая терактами.

– Секта? Теракты? – возмутился представительный господин, – Я депутат Городского Собрания. Удостоверение в кармане.

– Руки держать на столе! – взвизгнул полковник, выхватывая пистолет.

– Тихо, тихо, – произнес священник, – Это недоразумение.

– Сейчас и проверим. Раздеть до пояса, – скомандовал юззи.

– Товарищ полковник, может в отделении?

– Раздеть! – верещал покрасневший от гнева полицейский.

– Мужики, – тихо шепнул ближайший к столу полицейский, – Давайте сами, а? Не доводите до греха.

Арестованные подчинились. Через минуту на кухонном столе вперемешку валялись халат, деловой костюм и черная, лоснящаяся от времени, ряса. Сверху упали майки. Трое мужчин с обнаженными торсами предстали перед полицейским.

– Отец Николай, – грустно обратился хозяин квартиры к священнику, – Смотри на грудь полкаша – значок с кровавым взглядом. Он – юззи!

– Вляпались, – негромко произнес священнослужитель.

– Молчать! – рявкнул полковник. – Осмотреть задержанных.

– Что искать?

– Сейчас покажу, – гневно прошипел полицейский, с силой разворачивая священника.

На левом плече красовалась татуировка, размером с пачку сигарет. Пять планет, все как одна похожие на Землю, в полете оплетали большой, неизвестный полицейским знак: две окружности внизу, перерастали в центре в высокую фигуру, пересеченную наверху короткой, перпендикулярной полосой.

Такая же тату нашлась на лопатке хозяина квартиры. Небольшая наколка с тем же рисунком, обнаружилась на запястье третьего гостя.

– Видите? – ликовал полковник, – Знак секты! Террористы.

– Сам ты террорист, – злобно сплюнул под ноги полковнику священник, – И сектант. Не верьте ему. Он сатанист поганый. А мы… мы наоборот!

– Молчать! Взять их.

Бойцы послушно заломили арестованным руки и вывели в коридор.

– Слышь, отче, – ехидным голосом спросил полковник, – А что за фигню вы себе накололи?

– Это глаголица! Аз, буки, веды, глаголь… ДОБРО! Это глаголическая буква «добро»! А ты сын сатаны и гореть…