Бронзовый грифон - Владислав Русанов

А мог бы влипнуть гораздо серьезнее…

Тени облаков мчались через пустырь.

Вдалеке, за несколько кварталов, заорал дурным голосом цепной кот. Или вора почуял, или примерещилось что-то спросонку.

Сыщик внимательно вгляделся в лицо парня.

Хмыкнул.

– Значит так, малыш. У тебя есть шанс спасти свою задницу. Сейчас ты рассказываешь мне все, что знаешь о профессоре. А потом… А потом будет видно. Так что твоя судьба у тебя на кончике языка. Понял?

– Понял, – кивнул Кир.

– Вот и чудненько. Да! Забыл сказать – постарайся не врать. Это в твоих интересах.

Бывший лейтенант вздохнул, мысленно воззвал к Триединому и рассказал все без утайки. О том, где прятался последние дни, о пустотелой рукоятке шестихвостки, о записке, о подозрениях.

Контрразведчик слушал, не перебивал, а когда парень замолк, переводя дыхание, приподнялся, освобождая захваченную руку. Кир откатился в сторону и принялся растирать локоть.

– Вот как, значит, – задумчиво проговорил сыщик. – Что ж, молодец, хватка у тебя есть. И голова работает как следует. Прямая бы дорога к нам, если б не… – Он махнул рукой. – Да! Можешь звать меня Мастером, а то как-то нехорошо выходит – не представился я.

– А что, он вправду шпион? – нерешительно проговорил Кир.

– Не знаю, – честно отвечал сыщик. – Но очень похоже. Очень. – Помолчал и добавил: – Придется проверять.

Брови молодого человека поползли вверх:

– Как?

– Да просто очень! Пошли. Только смотри мне… – Глаза Мастера вновь сверкнули сталью, губа приподнялась, на мгновение показав оскал. Очень неприятная привычка. – Только смотри мне – тихонько и осторожненько. Перебегать только по тени. Под ноги смотреть – никаких черепков! – Сыщик подмигнул, и Кир вспомнил предательски хрустнувший под каблуком осколок – не этот ли звук выдал его?

Они пошли вдоль края пустыря, стараясь держаться в тени, отбрасываемой заброшенными домами. Несмотря на присутствие опытного спутника, уверенности в себе Кир больше не ощущал. Решимость испарилась сразу после поражения в скоротечной схватке. А возникшая в груди досада быстро расползалась до самых кончиков пальцев. Выходит, плохо его учил отец – ветеран многих сражений, матерый вояка, прекрасно управляющийся с мечом, копьем, арбалетом, кордом, рогатиной, да всего не перечислишь… Плохо готовили в полку. Да и немудрено – гвардейцы все больше ударяли на выправку, строевой шаг, упражнения с оружием, подтянутость и молодцеватость. Когда уж там выкроить часок на рукопашный бой и фехтование? Теперь молодому человеку казалось, что из пустоты домов, липкой и затхлой черноты, за ним следят чьи-то злые глаза. Злые, голодные, неумолимые. Вот сейчас тяжелое тело в прыжке ударит ему в плечо, завалит навзничь, холодной лапой запрокинет голову и вопьется в горло. Ламия, бруха? Или, может…

– Не спи на ходу! – сквозь стиснутые зубы прошипел Мастер.

Кир кивнул, сглатывая густую, горькую слюну. «Хоть бы корд вернул, что ли! Или боится, что в спину ударю?»

– Стой! – сыщик поднял руку. Произнесенное им коротенькое слово парень скорее угадал, чем услышал.

Вот и дом, где скрылся профессор Носельм. Осыпавшаяся со стен штукатурка, побеги плюща усеяны желто-бурыми листьями-звездочками – весна в разгаре, но свежей зелени пока еще слишком мало в городе.

Мастер сложил ладони, сделал вид, будто подбрасывает кого-то вверх, потом ткнул в себя и на балкон с опасно покосившимся ограждением. Кир понял, чего от него хотят и подсадил контрразведчика, подставив руки под его ступню.

В который раз он удивился, насколько бесшумно умел двигаться Мастер. Ну, что ж тут поделаешь – мастер, он мастер и есть. В каком бы деле ни достигал совершенства. Бывший гвардеец с уверенностью мог сказать, что сам обрушил бы половину перил, а сыщик взлетел словно белка – ни одна деревяшка не скрипнула. На балконе он замер, прислонившись плечом к двери, которая, скорее всего, не открывалась уже не один десяток лет. Застыл, весь превратившись в слух. Только пальцы руки, теребящие края голенища, показывали, что он жив и бодрствует.

Время тянулось как бы нехотя. Так бывает. В народе говорят – нет хуже занятия, чем ждать и догонять. Кир ждал. Оперся спиной о стену, не заботясь, что пачкает пылью и старой побелкой потертый плащ, выданный ему Литой для похода в город, и прикрыл глаза.

Как поступит с ним сыщик? Выдаст страже? Скорее всего. Долг обязывает.

Да уж… Будущее вовсе не радужно. А впрочем, будь что будет! Ну сколько можно, скажите на милость, прятаться, таиться, переодеваться? Не лучше ли принять заслуженное наказание с честью, гордо вздернув подбородок и развернув плечи. Эх, легко сказать – с честью. А как подумаешь о предстоящем позоре… Офицерские банты сорвут, да не как-нибудь, а перед строем. И дворянства тоже наверняка лишат – императорский указ строг и разночтений не допускает. А потом? Что потом? Рудники, галеры, бессрочная солдатчина… Не все ли равно?

От размышлений его отвлекло сотрясение земли. Это мягко приземлился соскочивший с балкона Мастер.

В ответ на немой вопрос он лишь махнул рукой, а потом жестом приказал следовать за собой. Кир не пытался сбежать, хотя, возможно, стоило попробовать. Впрочем, нет… Догонит. И тогда еще большего позора не оберешься. Уж лучше сохранять видимость покорности.

– Колдуны, – неожиданно проговорил Мастер. Они отошли от пустыря уже шагов на сто, и необходимость таиться отпала сама собой.

– А? Что? – занятый своими невеселыми мыслями молодой человек не сразу сообразил, о чем говорит его спутник.

– Колдуны, – с нажимом повторил сыщик. – Сходка у них там какая-то.

– Волшебников уже почти сорок лет в Сасандре нет, – недоуменно ответил Кир.

– Ну, малыш, зря ты так. – Мастер обернулся. Под ярким светом Большой Луны мелькнула узкая полоска зубов. – Да, очень много волшебников погибло. Да, их ученики оказались недостойны учителей. И самое страшное, на мой взгляд, была утрачена школа. И есть желающие учиться, а учить некому. Из недоучки наставника не получится, как бы ему этого ни хотелось. Но чародеи все же в Империи остались. Просто мало их. Очень мало… – последние слова Мастер проговорил едва ли не с тоской.

– Может, я не в свое дело лезу, – немедленно спросил бывший лейтенант, – но, мне кажется, вы сожалеете?

– Сожалею, – кивнул Мастер. – Жрецы Триединого могут все что угодно рассказывать с алтарей. Да ты наверняка наслушался их проповедей?

– Ну…

– Да не стесняйся. Ты же не в магистрате. Это там каждое твое слово могут использовать против тебя. Тьфу ты! – Сыщик недовольно скривился. – Глупее фразы и придумать, по-моему, нельзя! Слышал, что жрецы болтают? Что волшебники силу свою не у Бога берут единственного, но многоликого? Слышал или нет, спрашиваю?

– Ну, слышал…

– И что скажешь?