Кризис жанра - Марина Серова

— Все ясно, Женя. Опять ты попала в передрягу, — печально покачала головой тетя Мила.

— Не волнуйся, я решу свои проблемы, — заверила я.

Не выдержавший больше одиночества, Александр заглянул на кухню.

— Вот вы где!

— Да, мы тут, — подтвердила я и, указывая на тетю, добавила: — Вот эта добрая женщина включит сейчас телевизор.

— Я волшебница, — криво улыбаясь мне, произнесла тетя Мила.

— Правда?! — восхитился Александр.

— Конечно! — воскликнула я, увидев, что тетя медлит с ответом. — Разве волшебницы врут?

— Пойдем смотреть телевизор, — невесело сказала тетя Мила, протискиваясь мимо Александра к гостиной. Александр послушно поплелся за ней. — Кстати, молодой человек, перед просмотром вам неплохо бы помыться и сменить одежду. Только вот на смену я вам вряд ли что найду, — сказала тетя.

— Посидит в простыне, пока его одежда будет сохнуть, — выдала я рациональное предложение и побыстрее скользнула к себе в комнату, чтобы не участвовать в этой процедуре. У меня сегодняшний вечер был распланирован буквально по минутам. Главный пункт, конечно, — встреча в десять у вокзала. Но и до этого имелись важные задачи. В моем блокноте была страничка, посвященная семье Корноуховых, — телефоны, адреса, места работы и тому подобное. Пробежав страничку глазами, я разыскала телефон Аллы Осиповны, матери Ивана Глебовича, и позвонила ей, представившись следователем из прокуратуры.

— Что вам нужно? — выдавила из себя женщина, и я поняла, что она держится на грани слез.

— У нас есть основания полагать, что над Артемом и другими вашими родственниками нависла угроза, — сказала я официальным тоном. — Чтобы устранить опасность, я должна прояснить у вас некоторые вопросы. Как вам удобнее — прислать вам повестку или заехать к вам домой? — Вместо ответа Алла Осиповна разрыдалась. — Мне очень нужна ваша помощь, — попробовала я снова, — я хочу защитить ваших близких. Вы найдете силы со мной встретиться?

Женщина взяла себя в руки и дрожащим голосом попросила прощения за свою слабость.

— Ничего страшного, — проговорила я, нервно барабаня пальцами по столу, прикидывая, как с ней разговаривать.

— Я смогу с вами встретиться, но только не завтра. — Алла Осиповна вздохнула в трубку. — Завтра похороны.

— А если я подъеду прямо сейчас? — осторожно спросила я.

— Приезжайте, мне теперь уже все равно, — произнесла Алла Осиповна. Следом зазвучали гудки — она повесила трубку, не попрощавшись.

Я отключила телефон и стала переодеваться, чтобы соответствовать образу прокурорского работника. Темно-зеленый брючный костюм с отливом, белая блузка. К этому я подобрала туфли на небольшом каблуке. Потом наложила на лицо неброский макияж. Волосы спрятала под черный парик со слегка вьющимися длинными волосами. Взяла из набора очки с изящной тонкой оправой с простыми стеклами. В уши приладила массивные золотые серьги, а на безымянный палец правой руки надела обручальное кольцо и перстень с поддельным рубином, чтобы выглядеть внушительней. Впечатление портили ссадины на руках. Если спросит, скажу, бандитская пуля. В кожаную папку я сложила попавшиеся под руку бумаги, перезарядила револьвер, укрепила на запястье метательные ножи и вышла в коридор. Александр в гостиной смотрел какой-то красочный японский мультик. Тетя Мила, заметив мои передвижения, подбежала ко мне. На лице — печать беспокойства.

— Женя, ты там береги себя, — прошептала она, — в городе сейчас просто волна насилия идет! В новостях передавали только что, будто за городом разборка была. Поймали шестерых. Все с оружием. А вчера какая-то сумасшедшая сектантка бегала по городу с бомбой и пистолетом. Напала на каких-то бандитов, собиралась их взорвать, потом передумала, сделала им уколы неизвестным медицине препаратом.

— Да, куда катится мир, — протянула я, потом спохватилась: — Тетя, ты сказала — шестерых поймали?

— Шестерых. Да, я точно помню. А что? — не поняла тетя Мила.

— Так, ничего, — пожала я плечами, а сама подумала, что кто-то из бандитов сбежал. Это либо кавказец, либо бритый. Слабо я их стукнула! Надо было им ноги прострелить.

Тетя стояла и смотрела на меня, скрестив руки на груди, словно провожала на войну.

— Вот, подаришь это Александру, — проговорила я, протянув тете медальон на цепочке, в котором был сокрыт маячок, — и скажешь, что он волшебный.

— Хорошо, подарю, — кивнула она.

— Ладно, пойду, — хрипло сказала я. В горле вдруг запершило. Открыв дверь, я вышла, слушая, как тетя закрывает ее за мной.

Большие старинные часы на полке декоративного камина у стены гостиной мерно тикали, отсчитывая время разговора. Глазами, полными слез, Алла Осиповна смотрела на краснеющие в камине поленья и синеватые язычки пламени, проскакивающие между ними. Ей было за шестьдесят, но множественные пластические операции, спонсируемые покойным сыном, снизили ее возраст лет на пятнадцать, сгладили черты лица, придав ему странную кукольность. Завитые осветленные волосы золотыми колечками ниспадали на шелковый халат, и я все гадала — парик это или волосы натуральные.

— Что вам еще надо? — сглотнув, спросила она. — Извините, мне трудно говорить.

Данная фраза повторялась уже раз двадцать. Остальной же разговор больше напоминал бессвязный бред, пересказ обрывочных воспоминаний, выслушивание которых мне ничего ровным счетом не дало. Задаваемые мною вопросы так и оставались без ответа. Раздумывая, стоит ли продолжать бесполезную дискуссию, я все же спросила:

— Алла Осиповна, а у вас с мужем были когда-нибудь серьезные конфликты? Ведь он вел разгульную жизнь.

— Да, да, — рассеянно кивнула женщина, — вино, девочки, гулянки, сауны. Он говорил, что это требуется для поддержания имиджа. — Внезапно она перескочила на другую тему: — Глеб же всегда мечтал о сыне, и не получалось. Потом, когда родился Иван, он был так счастлив! Но счастье не может длиться вечно. Его убили из-за этих проклятых денег, а мы с Иваном остались одни. Эдик стал мне помогать. Иван не одобрял наших отношений. И снова словно рок какой-то. Эдика избили и сделали инвалидом какие-то подонки. Я грешила на Ивана. Ведь он, как и Глеб, связался с бандитами. Но он мне поклялся, что непричастен.

— А кто такой Эдик? — насторожилась я. Мною были проверены все знакомые Глеба по криминальному миру. Эдиков среди них не было, я помню точно.

— Это друг детства Глеба, — пояснила Алла Осиповна, — он к нам иногда заходил. Они с Глебом в шахматы играли. Живет здесь недалеко, работает на вагоностроительном конструктором.

— Адресок можно, это мне здорово может помочь, — проговорила я вкрадчиво, держа наготове блокнот.

— Калининская, дом семь, квартира двенадцать, на четвертом этаже, Эдуард Николаевич Фирсов, — ответила Алла Осиповна не задумываясь.

«Чего это она так хорошо знает адрес друга детства своего погибшего более десяти лет назад мужа, учитывая, что это он приходил к ним, а не они к нему?» — подумала я и спросила: