Русские корни. Мы держим Небо - Лев Прозоров

Сыщики, надо думать, усердствовали.

А мечи все равно проникали. Клинки с выбитыми на плоскости именами знаменитых франкских мастеров, Ульфбертха, Ингелреда и иных, проникали далеко за Лабу. При этом из ста шестидесяти пяти известных западноевропейских клинков с клеймами лишь один обнаружен в Швеции, тогда как на варяжском Поморье их найдено тридцать, и одиннадцать подобных мечей обнаружено в пределах Руси. Это и о торговых связях, кстати…

Однако и самим союзом ободритов с франками и его плодами — в виде полученных Дражко земель — были недовольны слишком многие[46]. Причем и внутри ободритского союза, и за его пределами. Причины могли быть самыми разными — от кощунственности для язычника союза с не просто христианином, а разорителем святилищ, оскорбителем Богов, и до соображений совершенно мирских.

Возглавил недовольных Годфрид, сын Зигфрида (а сам Зигфрид, интересно, куда делся? Неужто так и остался на алой траве Свентаны?). Примкнули к ним велеты и даже двое вождей ободритов пошли против своего государя — вождь линян и вождь смельдингов.

Датчане ударили на ободритское побережье с моря. Велеты ворвались с суши. А линяне со смельдингами перекрыли выходы к Лабе, препятствуя позвать на помощь могучего союзника.

Дражко бежал. Его брат Годлейб (Годослав? Годолюб?) был схвачен в плен и повешен. Тут-то население торгово-ремесленного посада и выселили в Хедебю, который после этой пересадки расцвел и стал богатым торговым городом вместо никому не известной деревушки.

Если Витцан беззаветно кинулся на помощь союзнику и погиб, то император франков повел себя много рассудительней. Когда он наконец узнал о разорении ободритской земли, он отправил туда сына, того самого Карла юного, наказав не лезть очертя голову за Лабу, а, остановившись на левом берегу, подождать, пока все не разъяснится, и следить, не попытаются ли даны переправиться через Лабу. Тогда и только тогда — вступать с ними в сражение.

Впрочем, никто не стал особо ждать, пока Карл Юный разберется в обстановке. Велеты и даны с добычей разбрелись по домам. Крайними оказались смельдинги с линянами. Карл Юный, вопреки наставлениям батюшки, все же решил их наказать за предательство союзника франков (я в этом узле, честно говоря, перестал уже понимать, кто предатель, а кто нет… да, смельдинги и линяне изменили князю, переметнулись к его врагам — но ведь этот князь сам, своими руками рыл могилу всему варяжскому Поморью, сотрудничая с христианами-франками). Франкское войско навело через Лабу мост и двинулось на восток. Впрочем, кто там кого наказал — еще вопрос. Юный принц совершенно зря не послушался батюшки. Народу в карательной экспедиции он потерял много и вернулся в Германию.

Карл, видя разорение союзника, и опасаясь, что Годфрид теперь сможет беспрепятственно пожаловать к нему в гости по суше, тем временем начал спешно обустраивать оборону им же отданной ободритам земли нордальбингов. На левом берегу Лабы, напротив земель линян и смельдингов, была расположена Альтмарка, с крепостью Хохбоки, как раз напротив крепости смельдингов, Ленцина. На правом берегу Лабы встала крепость над славянским Гамом, с христианской церковью и собрался назначить туда епископом некоего Геридага (пожаловав ему укрепленный монастырь в соседней Фландрии на случай стратегического отступления от вендов или датчан). Геридаг, однако, умер в дороге, а престарелый император, погрязнув в срочных делах, так и не собрался отправить в крепость нового епископа.

Тем временем объявился Дражко, не в лучшем настроении. Спешно заключил мир с Годфридом и даже отдал ему в заложники своего сына Чедрага (или Сидрага). Столь же скоропостижно помирился и с саксами. А потом объединенными силами ударил на… велетов.

Велетскую землю прошел огнем и мечом, вернулся с добычей, разделил ее между воинами и кинул новый клич в саксонскую марку. Добровольцев прибыло изрядно, и уже с ними он пошел воевать смельдингов и делать из них урок всем, кто не понимает, что такое князь и зачем он нужен ободритам. Урок получился изрядный, главный город смельдингов, Конёв, спалили до тла.

Впрочем, на этом дела Дражко и кончились. В том же 809 году он был убит где-то в Волыне, как утверждают, наемниками датского короля. Впрочем, так ли? Во-первых, уж больно все вышло цивилизованно, без набегов, пожаров, шума… доросли ли до такого датчане? Во-вторых, через год сам Годфрид был убит слугою, а его сын Хемминг поспешил замириться с императором франков.

Наводит на размышления. Или великий завоеватель под старость понял, что на этом свете есть методы похитрее прямого и тяжелого франкского меча, или в его окружении завелся кто-то, уже это понявший. Где империи, там всегда интриги.

Последние годы жизни и правления императора Карла и первые — его преемника Людовика не представляют собою ничего приятного славянскому взору. Они все еще смотрят на императора, как на Старшего Брата, и даже выбранного на вече князем Славимира предъявляют ему на «утверждение». Или это римский имперский символизм столь завораживающе влиял на умы потомков федератов?

Велеты, очухавшись после учиненного им Дражко погрома, тем временем перешли Лабу и спалили выстроенную против линянской земли крепость.

Реакция Карла была мгновенной. Для начала туго пришлось смельдингам, бетеничам и линянам. Затем целых три войска пошли на велетов, и тем пришлось просить мира и давать заложников.

Через некоторое время император франков скончался. Надо сказать, что Карл вел себя со славянскими противниками все же ощутимо иначе, чем с германскими, возможно, тем и завоевал их уважение. В славянских землях он не крушил кумиров, не казнил сотнями и тысячами пленных, не угонял огромные полоны. Он же переломил хребет многовековому врагу и разорителю славян Средней Европы — аварскому каганату. Не суть важно, что делал он это не по доброте душевной, и не от большой любви к славянству — он так делал, и это тогда было для славян главным. Видимо, в знак уважения к нему немалая часть славянства стала называть высших своих правителей «королями». Забавно, что в германских языках — «карл» — это мужик, смерд, словцо с явным оттенком пренебрежения. Майордомы-Каролинги сохранили это имя в своем роду с тех пор, когда не были допущены во дворцы.

Характерно, что глава посольства Олега в Царьграде звался Карл. Имя германское — но только чуждый германским традициям и германскому языку человек мог поставить человека с таким именем во главе дипломатической миссии в чужую страну. Для сравнения: в уже крещеной Норвегии приближенный конунга Олава святого решил наречь родившегося в отсутствие отца сына конунга в честь Карла Магнуса, Карла Великого. И при этом предпочел дать ребенку непонятное имя Магнус — нежели слишком понятное Карл.