История России. Смутное время - Людмила Морозова

(РИБ. T. XIII. Стб. 31.)

После битвы оба войска отошли от Новгорода-Северского. Лжедмитрий направился к Путивлю, где его с нетерпением ждали В. М. Мосальский и Б. Сутупов. По дороге он захватил Севск, где сделал остановку. Здесь 2 января 1605 г. к нему пришли самые знатные поляки во главе с Юрием Мнишеком и заявили, что возвращаются в Польшу. Поводом для этого стало получение ими письма от короля Сигизмунда, в котором он запрещал своим подданным вторгаться на территорию соседнего государства. Причина же была в том, что самозванец не мог заплатить шляхтичам жалованье. К тому же он запрещал им грабить русские населенные пункты и заставлял терпеть мороз и всякие неудобства. В итоге для искателей приключений и легкой добычи поход на Москву лишался всякого смысла.

Боясь бунта в своем войске, самозванец, по совету Юрия Мнишека, решил выдать жалованье наиболее отличившимся воинам. Но это лишь ухудшило общую ситуацию. Оставшиеся без денег поляки начали буйствовать и грозить «царевичу Дмитрию» расправой. Один из шляхтичей даже стащил с Лжедмитрия соболью шубу и пожелал ему поскорее оказаться на коле. Очевидно, он не верил в его истинность.

В итоге самозванцу удалось уговорить остаться совсем немногих поляков, около 1500 человек. Но через некоторое время к нему прибыла подмога — около 12 тысяч казаков. Новое войско было значительно хуже организовано и вооружено, чем прежнее. Но включать в его состав воинских людей из сдавшихся русских городов самозванец не решился.

В Москве весть о разгроме царского войска была встречена с большим недоумением и печалью. Царь Борис тут же отправил в войско чашника Н. Д. Вельяминова, который сказал воеводам следующие слова: «Князь Федор Иванович! Государь царь и великий князь Борис Федорович всеа Руси и сын ево царского величества велели тебе говорить: слух до нас дошел, что де у вас, бояр наших и воевод, было дело с крестопреступники литовскими людьми и с Ростригою декабря в 21-й день, в пятницу И на том деле тебя, боярина нашево, во многих местех по голове ранили; а бояре наши, князь Дмитрей Иванович Шуйской с товарищи, о том к нам не писали, коим обычаем у вас дело делалась. Ты то зделал, боярин наш князь Федор Иванович, помятуючи Бога и крестное целование, что еси пролил кровь свою за Бога, за Пречистую Богоматерь, крепкую нашу помощницу… и за нас, и за всех православных христиан… И мы тебя за свою прямую службу пожалуем великим жалованием, чево у тебя и на уме нет. Да государь же жалует тебя, прислал к тебе со мною дохтура Ягана да аптекаря Петра Долаврина». (Разрядная книга 1475–1605. Ч. IV. С. 85–86.)

В источниках нет никаких данных о том, какую награду получил князь Ф. И. Мстиславский за свои раны. Царю Борису следовало бы отпустить его домой для лечения, но он побоялся это сделать, и поэтому отправил к нему своего доктора. Поведение остальных воевод показалось ему очень подозрительным, поэтому он велел Вельяминову сказать им следующее: «Слух до нас дошел, что де у вас, бояр наших и воевод, было дело со крестопреступники с литовскими людьми и с Ростригою декабря в 21-й день, в пятницу, и на том деле боярина нашево князя Федора Ивановича Мстиславсково ранили по голове во многих местех; а вы тово к нам не писали, коим обычаем у вас то дело делалось. И вы то делаете не гораздо, и вам бы к нам о том отписати вскоре подлинно». (Разрядная книга 1475–1465. Ч. IV. С. 86.)

Б. Ф. Годунов понял, что его войско существенно поредело, поэтому отправил в помощь воеводам боярина князя В. И. Шуйского, опытного военачальника, с членами своего двора, стольниками и московскими дворянами. Они выехали из Москвы 1 января и через некоторое время присоединились к основному войску, стоявшему у Стародуба. На военном совете было решено двинуться к Севску, где находился Лжедмитрий. К 20 января 1605 г. оба войска оказались неподалеку друг от друга у деревни Добрыничи.

Царские воеводы тщательно разработали тактику боя, зная, что самозванец любил действовать внезапно. Они расположили полки широким фронтом и соорудили в центре за Большим полком Гуляй город, состоявший из возов с сеном. За ними расположились в четыре шеренги шесть тысяч стрельцов и пищалями и 14 пушками. На правом фланге, кроме полка Правой руки, поставили двухтысячный отряд иноземной конницы во главе с Я. Маржеретом, на левом фланге — шесть тысяч конных дворян. Общая численность царского войска достигала почти 50 тысяч человек. У Лжедмитрия было почти в три раза меньше воинов.

Я. Маржерет оставил воспоминания об этой битве:

«Это было утро 21 января 1605 года. Армии сблизились, и после нескольких стычек при пушечной стрельбе с обеих сторон Дмитрий послал свою главную кавалерию вдоль ложбины, чтобы попытаться отрезать армию от деревни; узнав об этом, Мстиславский выдвинул вперед правое крыло с двумя отрядами иноземцев… Тогда он двинулся вправо к деревне, у которой находилась большая часть пехоты и несколько пушек. Сказанная пехота, видя поляков так близко, дала залп в десять или двенадцать тысяч аркебузных выстрелов, который произвел такой ужас среди поляков, что они в полном смятении обратились в бегство. Тем временем остаток их кавалерии и пехота приближались с возможно большим проворством, думая, что дело выиграно. Но, увидев своих, бегущих в таком беспорядке, бросились догонять; и пять или шесть тысяч всадников преследовали их более семи или восьми верст. Дмитрий потерял почти всю пехоту, пятнадцать знамен и штандартов, тридцать пушек и пять или шесть тысяч человек убитыми, не считая пленных, из которых все, оказавшиеся русскими, были повешены среди армии, другие со знаменами и штандартами, трубами и барабанами были с триумфом уведены в Москву Дмитрий с остатком своего войска ушел в Путивль». (Россия начала XVII в. Записки капитана Маржерета. С. 192–193.)

Царские воеводы наконец-то смогли отпраздновать победу и отправить в Москву гонца с радостной вестью. Им стал стольник М. Б. Шеин. На радостях царь Борис тут же наградил Шеина чином окольничего. После этого он отправил в Добрыничи стольника князя РФ. Троекурова с жалованным словом и стольника князя Д. И. Мезецкого с золотыми наградными монетами.

Уставшие от двух битв воины хотели разъехаться по домам для отдыха, но царь Борис запретил им это делать. Он велел им взять мятежные города Рыльск и Кромы. На самом деле следовало уничтожить в Путивле самозванца. Но ни царь Борис, ни воеводы о нем почему-то уже не думали. Может быть, они полагали, что без войска он не представляет для них угрозы? Однако в этом они просчитались.

Руководимые Мстиславским полки вскоре осадили Рыльск. Там находились перешедшие на сторону «царевича Дмитрия» князь Григорий Долгорукий-Роща и Яков Змеев. Они вели огонь из пушек по царскому войску и постоянно кричали о том, что «стоят за прирожденного государя».

Пятнадцать недель Мстиславский с другими воеводами пытались взять Рыльск штурмом, но все было напрасно. Тогда они приняли решение отойти от города, поскольку войско испытывало недостаток в продовольствии. Было решено направиться к Кромам, где уже стояли царские отряды под руководством Ф. И. Шереметева и И. И. Михнева. Осада и этой крепости не приносила успеха. Но думается, что Шереметев, обиженный на царя Бориса за опалу, особо и не стремился выбить из Кром атамана Корелу, одного из главных сподвижников Лжедмитрия.