Ведьма Сталинграда - Джастин Сарасен

Алекс лишилась дара речи. Такое даже не могло прийти ей в голову.

Катя пожала плечами.

– Не берите в голову. Это наши дрязги, они вас не касаются, – сказала она и направилась к своему блиндажу.

На авиабазу опустилась ночь. Алекс вместе с Инной стояла на краю летного поля, притоптывая и дуя на руки, чтобы согреться.

– Вы ждете так каждую ночь?

– Кому-то надо это делать. У пилотов тоже нет света.

– Вы не пользуетесь посадочными огнями?

– Мы включаем пару таких огней по обеим сторонам посадочной полосы, чтобы сориентировать пилотов.

– Она очень опаздывает? Они, я хотела сказать – они очень опаздывают?

– Еще нет… ш-ш-ш. Послушайте, два двигателя. Они возвращаются. – Инна протянула Алекс один фонарь. – Отойдите вон туда, метров на двадцать. Зажгите и погасите фонарь одновременно со мной. Это значит, что можно приземляться.

Алекс проделала то, что ей сказали. Звук двигателей усилился, и спустя несколько секунд оба Яка покатились на шасси по направлению к ним. Когда самолеты остановились на своих местах и пилоты вылезли из кабин, Алекс не смогла понять, кто из них кто. Затем одна из летчиц стянула летный кожаный шлем на затылок, и ореол белокурых волос стало видно даже в темноте.

Настя и Раиса шли большими быстрыми шагами. Очевидно, они спешили отчитаться перед майором. Настя улыбнулась на ходу сначала Алекс, а потом – своему механику.

– Спасибо, что ждала, Инна. Нам оставили ужин?

– Уверена, что да, – прокричала ей вслед Инна. Нападем на кухню все вместе после твоего рапорта.

К счастью, отчитывались летчицы недолго: через десять минут они уже вернулись.

– Пойдемте, поедим, товарищи, – сказала Алекс. – Я умираю с голоду!

Товарищи. Неужели она это сказала? Что бы подумал сейчас Терри?

* * *

На ужин был борщ с картошкой и хлеб с салом. Повариха разогрела борщ, и от одной горячей пищи девушкам уже стало хорошо. В столовой сидело еще несколько других пилотов и навигаторов, проводивших там свободное время, и все сгруппировались в одну компанию. Алекс была очень рада возможности находиться рядом с Настей, не испытывая страха перед НКВД. Но сейчас Настя вместе с другими летчицами была охвачена едва сдерживаемой обидой.

– Посылать вас обеих на задание снова, когда у нас есть десяток других пилотов, было просто жестоко, – шепотом заявила Клавдия. – Как долго мы еще будем это терпеть?

– Уже недолго, – сказала Настя. – Я собираюсь направить жалобу командующему дивизии. Вы подпишите?

– Я подпишу и знаю еще как минимум восьмерых, у кого тоже достанет смелости поставить свою подпись, – произнесла Раиса.

– Хорошо. Значит, договорились, – подытожила Катя и подчистила свой котелок последним кусочком хлеба. – Между прочим, у нас тут американская журналистка, и мы же не хотим, чтобы она подумала, будто мы здесь все недовольные мятежники.

– Не волнуйтесь, это вообще не мое дело. Я здесь лишь для того, чтобы фотографировать героические моменты.

– Героизм – да, это про нас. – Раиса вылила остатки чая в свой котелок и, немного поболтав, выпила. – А сейчас лично этот герой идет в уборную. Всем спокойной ночи.

– Все на выход, – объявила дежурная столовой. – Я закрываюсь. – Она ополоснула пустой котел из-под борща, перевернула его к верху дном и задула фонари. Раиса и Катя вышли из столовой и разошлись по своим блиндажам. Алекс задержалась в дверях, гадая, сможет ли она поговорить с Настей.

Как раз в этот момент Настя прошла мимо, успев шепнуть: «В моем Яке. Через полчаса. Скажи, что ты в туалет», – и догнала Катю.

Алекс лежала на своей койке, выжидая бесконечные полчаса. Есть ли что-нибудь слаще первого приглашения к близости? И не важно, что в их случае на улице стояла холодная ночь и «близость» могла означать лишь чуть больше короткого разговора – возможно, объятие – прежде чем холод загонит их обратно в блиндаж. Это могло бы стать началом… чего? У Алекс не было подобного опыта. Желать кого-то, настолько отличного от нее, кто принадлежит к совершенно иной культуре и системе, в ненависти к которой Алекс выросла, – это выбивало американку из колеи.

Она бросила взгляд на свои часы: полчаса, наконец, истекло. Почти все девушки, с которыми Алекс жила в блиндаже, уже сходили в уборную и забрались в свои постели. Пора.

Журналистка натянула теплую куртку и вышла наружу. На улице заметно похолодало, Алекс почувствовала, как ее лицо прихватило морозцем. Спустя несколько минут, когда ее глаза привыкли к темноте, она смогла разглядеть Як, который темным пятном выделялся на бледно-сером фоне то ли летного поля, то ли неба.

Алекс поспешила ко второму с краю самолету, который оставался там же, где его поставили час назад. Миновав хвост Яка, она увидела на фюзеляже номер «44», выведенный белой краской.

Настя стояла, прислонившись к крылу самолета. Когда Алекс подошла к ней, они схватили друг друга за одетые в перчатки руки – словно дети, собиравшиеся водить хоровод. Настины глаза были бездонно черными, а пряди ее светлых волос слегка трепетали от ночного ветра.

Алекс еще сильнее стиснула Настины руки и прижала их к своей груди.

– Я так за тебя волновалась, когда ушла от тебя. У меня разрывалось сердце оттого, что я не могла присматривать за тобой и приносить тебе все необходимое. Но тот человек из НКВД сказал, что тебя могут арестовать за… – о, я даже не знаю… – за дружбу с буржуем. Мне пришлось уйти.

– Но ты вернулась.

– Да, но я не хочу снова подвергать тебя опасности.

– Это как-то несправедливо. Немцы охотятся за мной в небе, а НКВД – на земле.

Алекс фыркнула от смеха.

– Может, НКВД и охотится, но не народ. Люди любят тебя. Судя по тому, что я слышала, ты стала своего рода пилотом-героем.

Настя лишь пожала плечами в ответ на комплимент.

– Хочешь залезть в мой Як?

– Мой Як, – повторила Алекс. – Я так рада, что у тебя есть свой самолет.

– Да, это мой второй дом. Залезай, я разрешаю. – Девушка помогла Алекс забраться на крыло и отодвинула фонарь кабины. – Давай, лезь внутрь. Я все тебе сейчас покажу.

Алекс забралась в кабину и уселась на узкое сидение, при этом ручка управления оказалась у нее между ног.

– Здесь же темнотища, я ничего не вижу, – сказала журналистка.

– Тебе не обязательно видеть, можешь почувствовать все на ощупь. – Настя перегнулась через край кабины, взяла Алекс за руку и поднесла ее к одному из маленьких индикаторов. – Это датчик уровня топлива. Еще здесь есть высотометр и указатель скорости, чуть ниже расположены указатели курсовых углов и авиагоризонта, а вот тут указатель скорости набора высоты и указатель поворота.