Девушка из кошмаров - Кендари Блейк

Девица разворачивается на каблуках и бодро удаляется. Просто уходит, словно две минуты назад не напала на нас из засады и не пыталась меня убить. Она ожидает, что мы последуем за ней, полагая, что нам придется так поступить, если мы хотим добраться до Гидеона, пока у нас ноги не отвалились. И мы таки идем за ней, но с опаской. Такое поведение, вдобавок к атаке, вероятно, характеризует ее как смелую или минимум дерзкую. Не так ли выразился бы Гидеон?

– Вы промахнулись всего на две улицы, – говорит она. – Но в этих местах две улицы – большая разница. – Она указывает рукой направо, и мы вместе поворачиваем. – Настоящие приличные дома – это сюда.

Таращусь ей в спину. Из-под клетчатой кепки по спине змеится туго заплетенная блондинистая коса. В том, как девушка шагает, не обращая внимания на нас у себя за спиной, чувствуется уверенность. Там на тротуаре, в свете фонаря, она не извинилась. И не выказала ни тени смущения. Ни по поводу нападения на нас, на даже по поводу проигрыша.

– Ты кто такая? – спрашиваю я.

– Гидеон послал меня забрать вас от метро. – Так себе ответ. Половинчатый. Это и я мог бы сказать.

– Моя мать сообщила ему, что мы едем.

Она пожимает плечами:

– Может быть. А может, и нет. Не важно. Гидеон все равно бы узнал. Он умеет узнавать практически все. Тебе так не кажется?

– Почему ты на нас напала? – спрашивает Томас. Вопрос с трудом пробивается сквозь стиснутые зубы. И он продолжает посылать мне пронзительные взгляды. Он считает, нам не стоит ей доверять. А я ей и не доверяю. Я просто иду за ней, потому что мы заблудились.

Она смеется – звук переливчатый и девчоночий, но не писклявый.

– Я не собиралась. Но потом ты принялся размахивать ножом, чисто Крокодил Данди. Не смогла удержаться от небольшой драчки. – Озорная улыбка вполоборота. – Хотела посмотреть, из чего сделан убийца привидений.

Как ни смешно, отчасти мне хочется объясниться: мол, у меня джетлаг и спал я от силы час. Но не за чем заморачиваться и производить впечатление. Я молчу. Это просто была реакция на ее самодовольную улыбку.

Улица, на которой мы находимся теперь, кажется более знакомой, чем остальные. Идем мимо домов с кирпичными оградами и низкими чугунными калитками, аккуратно подстриженными живыми изгородями и припаркованными на подъездных дорожках дорогими машинами. Из-за задернутых штор просачивается белый и желтый свет, а фундаменты утопают в клумбах, лепестки цветов еще не закрылись на ночь.

– Вот и пришли, – говорит она, останавливаясь так резко, что я едва не врезаюсь ей в спину. Судя по изгибу щеки, она сделала это умышленно. Девица быстро истощает остатки моего терпения. Но когда она улыбается мне, приходится усилием воли опускать уголки губ. Она отпирает калитку и распахивает ее в преувеличенном жесте гостеприимства. На секунду задерживаюсь – только чтобы отметить, что дом Гидеона остался почти прежним, а может, и вовсе не изменился. Затем девица оббегает нас, чтобы первой добраться до двери. Она открывает ее и входит без стука.

Втискиваемся к Гидеону в прихожую, шумя при этом так, что и бегемот покраснел бы. Наши чемоданы бьются о стены, а деревянный пол скрипит под ботинками. Впереди, сквозь узкий коридор, кухня. Мельком замечаю исходящий паром чайник на плите. Гидеон ждал нас. Его голос доносится до меня прежде, чем я вижу его лицо.

– Наконец отыскала их, дорогая? Я уже собирался звонить в Хитроу и уточнять насчет рейса.

– Они слега заплутали, – отвечает девушка. – Но вот они, в целости и сохранности.

«И это не твоя заслуга», – думаю я, но из-за угла выходит Гидеон, и вид его во плоти впервые лет за десять вышибает меня напрочь.

– Тезей Кассио Лоувуд.

– Гидеон.

– Тебе не следовало приезжать.

Сглатываю. Накопленные годы ни в малейшей степени не убавили ни суровости в его голосе, ни твердости в его осанке.

– Откуда ты узнал, что я еду? – спрашиваю.

– Оттуда же, откуда знаю всё, – отвечает он. – У меня повсюду шпионы. Разве ты не замечал, как движутся глаза на портретах у тебя в доме?

Не знаю, улыбаться или нет. Вроде шутка, а на шутку не похоже. Я не был здесь больше десяти лет, и кажется, меня отсюда вышвырнут.

– Гм, я Томас Сабин, – говорит Томас. Молодец.

Гидеон стоит в кухне всего пару секунд, а потом британские манеры берут верх. Он подходит пожать руку.

– Этот опасный, – говорит девушка из кухни, скрестив руки на груди.

Теперь, при лучшем освещении, я вижу, что она примерно наших лет или чуть моложе. Глаза у нее темно-зеленые и зоркие.

– Думала, он мне сердце взорвет. По-моему, ты говорил, они не водятся с черными магами.

– Я не черный маг, и вообще. – Томас краснеет, но хотя бы с ноги на ногу не переминается.

Наконец Гидеон снова смотрит на меня, и я невольно опускаю взгляд. Наконец, спустя, по ощущениям, несколько часов, он устало вздыхает и обнимает меня. Физической силы возраст у него тоже не отнял. Но так странно, что моя голова выше его плеча, а не утыкается ему в живот. И грустно, не знаю почему. Может, потому, что прошло столько времени.

Когда он отпускает меня, глаза его светятся любовью, и даже твердо сжатые челюсти не могут это скрыть. Хотя и пытаются.

– Ты совершенно не изменился, – говорит он. – Только вытянулся немного. Тебе придется извинить Джесси. – Полуобернувшись, он жестом велит ей подойти. – Она склонна использовать кулаки раньше, чем голову. – Гидеон протягивает руку, и она легко проскальзывает в его объятия. – Поскольку, полагаю, она была слишком груба, чтобы сделать это самой, я ее представлю. Тезей, это Джестин Риордан. Моя племянница.

Брякаю единственное, что приходит на ум:

– Я и не знал, что у тебя есть племянница.

– Мы не были близки, – пожимает плечиками Джестин. – До последнего времени.

Гидеон улыбается ей, но эта улыбка напоминает ледоруб. Она вроде настоящая – и в то же время нет, и у меня мелькает мысль, что эта Джестин Гидеону вовсе не племянница, но подружка или вроде того. Но это неправильно. Меня от этого даже подташнивает.

– Мы покинем тебя на минутку, дорогая, хорошо? Уверен, Томасу и Тезею надо передохнуть.

Джестин кивает и улыбается, не разжимая губ. Взгляд ее, веселый и оценивающий, задерживается на мне. На что она смотрит? Любой выглядит паршиво после межконтинентального перелета. Она уходит не попрощавшись, и Томас очень громко произносит ей вслед «Спокойной ночи» и закатывает глаза. Кто бы она ни была, она успешно отметилась в его черном списке.

– И это все? – спрашиваю я. – Разве ты не собираешься расспросить меня, почему я здесь?

– Я знаю, почему ты здесь, – мрачно отвечает Гидеон. – Можешь поспать в гостевой комнате. А утром ты отправишься домой.