Конец лета - Розамунда Пилчер

Стоя у горячей плиты в ожидании, когда закипит вода, я рассеянно всматривалась в серую мглу за окном. Наступил октябрь с холодными вечерами и полным безмолвием ночью. Даже слабый ветерок не шевелил последние листья, оставшиеся на деревьях. Стальное небо отражалось в серебристом зеркале озера, на горизонте темнели сине-фиолетовые холмы. Завтра или, может быть, послезавтра их укроет первый снег, и наступит зима...

Вода закипела, я разлила напиток по чашкам и понесла их в гостиную. Ничто так не утешает в минуты невзгод, как привычки, пусть даже это выражается в потрескивании дров в камине и позвякивании ложек.

Бабушка вязала детскую шапочку из красной и белой шерсти, которую собиралась отдать на распродажу, устраиваемую церковью под Рождество. Решив, что она погружена в собственные мысли, я поставила пустую чашку на стол, закурила и, взяв газету, начала изучать театральный раздел. В этот момент бабушка произнесла:

– Знаешь, Джейн, я очень виновата перед тобой. Мне надо было раньше рассказать тебе о Эйлуине... еще в тот день, когда мы с тобой болтали в саду и ты спросила меня о нем. Я хотела было выложить все начистоту, но что-то сдержало меня. Очень глупо с моей стороны.

Я сложила газету и осторожно взглянула на бабушку. Та, не отрывая взгляда от спиц, продолжала быстро вязать.

– Синклер все рассказал мне, – призналась я.

– Рассказал? Я так и думала. Для него это имело большое значение. Ему было важно, чтобы ты знала. Ты была очень шокирована?

– Почему я должна была испытать шок?

– По ряду причин. Во-первых, Эйлуин повел себя некрасиво. Во-вторых, сел в тюрьму. В-третьих, я пыталась скрыть это от тебя.

– Может, оно и к лучшему, что скрывала. Нам бы правда не принесла ничего хорошего, а ему тем более.

– Я всегда считала, что рано или поздно отец просветит тебя.

– Он молчал.

– И правильно делал... он знал, как ты любишь Синклера.

Я положила газету на стол и присела на ковер, расстеленный перед камином, – самое подходящее место для откровений и излияния сердечных тайн.

– Но почему Эйлуин стал мошенником? Почему он не был похож на тебя?

– Это был настоящий Бейли, – просто ответила бабушка. – Все Бейли были нерадивыми, но очаровательными людьми. За душой ни гроша, и ни малейшего представления, как его заработать, а тем более как потратить с пользой.

– Твой муж тоже был таким?

– О да. – Она улыбнулась чему-то своему, словно припомнив давнюю шутку. – Ты знаешь, что мой отец сделал первым делом, после того как мы поженились? Он заплатил все долги зятя. Что, впрочем, того не остановило, и вскоре появились новые кредиторы.

– Ты любила его?

– Безумно. Хотя очень быстро поняла, что выскочила за безответственного мальчишку, у которого нет ни малейшего желания исправляться.

– Но ты была счастлива.

– Он умер вскоре после нашей женитьбы, иначе и быть не могло... Да. Я быстро поняла, что на семью Бейли надежды мало, и если я желаю счастья своим детям, то надо начинать жизнь заново. Вот почему я купила «Элви» и привезла ребят сюда. Я считала, что здесь все пойдет по-другому. Но знаешь, окружающая среда не влияет на наследственность, что бы там ни говорили психологи. Эйлуин – доказательство тому. Он рос на моих глазах, превращаясь в точную копию отца, и я ничего не могла поделать. Повзрослев, Эйлуин отправился в Лондон и устроился на работу, но очень скоро принялся за финансовые махинации. Я, конечно, не раз выручала сына из беды, но настал день, когда уже ничего нельзя было сделать. Он занялся то ли спекуляциями на бирже, то ли сомнительными сделками, и директор фирмы совершенно ясно дал понять, что без полиции на сей раз не обойтись. В конце концов я убедила директора замять дело, но он поставил одно условие – Эйлуин должен дать слово, что ноги его больше не будет в Лондоне. Вот почему он оказался в Канаде. А там история повторилась, но теперь уже бедному Эйлуину не повезло. Понимаешь, Джейн, все могло обернуться иначе, если бы он женился на девушке, которая твердо стоит на земле, у которой сильный характер, которая заставила бы и его заняться делом. Однако Сильвия оказалась чересчур легкомысленной. В общем, это были два взбалмошных ребенка. Одному Богу известно, почему она выскочила за него замуж. Возможно, решила, что у него водятся деньги. Мне не верится, что Сильвия его любила. Любящая женщина не бросит мужа и ребенка.

– Почему Эйлуин осел в Канаде?

– Из-за Синклера. Порой образ отца значит больше... самого отца. Синклер... – она осеклась, – Синклер – еще один типичный представитель рода Бейли. Удивительно, как дурные привычки могут передаваться из поколения в поколение.

– Ты имеешь в виду карты и скачки?

– Значит, Синклер тебе рассказал?

– Кое-что.

– Знаешь, в азартных играх не было никакой необходимости. Он устроился на хорошую работу, которую щедро оплачивали, но устоять перед искушением было выше его сил. Мы должны понять это и не судить строго человека, который жил по другим правилам.

– Но он бывал в «Элви»?

– Наездами. К имению он относился не так, как твоя мать или ты. Вот почему, – бабушка закончила вязать один ряд и перешла к следующему, – в свое время я решила, что «Элви» перейдет тебе. Ты рада?

– Я... я не знаю.

– Вот почему я убеждала зятя, чтобы он отпустил тебя домой, и бомбардировала его письмами, на которые он, бессовестный, даже не отвечал. Я хотела поговорить с тобой о судьбе «Элви».

– Предложение очень заманчивое, но ведь... «Элви» – это огромная ответственность. Я буду связана по рукам и ногам.

– Мокрая курица, ты рассуждаешь как твой отец. Если бы он не витал в облаках, то давно пустил бы здесь корни, это пошло бы ему только на пользу. Ты, Джейн, не хочешь осесть в Шотландии? Тебе не хочется выйти замуж и обзавестись семьей?

Я глядела в огонь камина, думая о своем. О Синклере и моем отце... и Дэвиде. А также о городах и странах, где я жила, и о тех местах, в которых мне так хотелось побывать. Еще я думала о детях, моих детях, которые родятся в этом замечательном крае и испытают все то, что когда-то испытали мы с Синклером...

Прервав свои размышления, я призналась:

– Я сама не знаю, чего хочу. И это правда.

– Я так и думала. Знаешь, сегодня мы не в состоянии трезво рассуждать, поэтому лучше этого пока не касаться. Но ты должна принять решение, Джейн. Взвесь все за и против. Времени у нас хватает, как-нибудь потом мы еще поговорим.

Одно из поленьев в камине догорело и раскололось пополам. Я встала, чтобы сходить за другим, и, подхватив поднос, направилась в кухню. Держа поднос левой рукой, я хотела толкнуть дверь правой, и в этот момент бабушка окликнула меня:

– Джейн?

– Да.

Я обернулась. Бабушка перестала вязать, сняла очки, и я обратила внимание, как сильно запали светлые глаза и какое бледное у нее лицо. Такой измученной я никогда ее не видела. И такой старой – тоже.