Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев

Но, повторюсь, начиная с областного уровня халява закончилась. А когда мы впервые встретились с фаворитом турнира и действующим обладателем звания чемпиона – командой «Факел», то те буквально порвали нас. Мы стали слишком самоуверенными, не проиграв ни разу с начала турнира. Но «Факел» играл на голову выше всех тех, кто до сих пор нам встречался. Так что не было ничего удивительного в том, что игру мы слили с позорным счетом 1:8.

И все-таки мы играли заметно выше среднего по стране уровня. За все время отборочных игр мы проиграли лишь три раза, причем один из них – нынешнему чемпиону. И вышли в финальную часть турнира, в числе 16 лучших детских хоккейных команд СССР.

И тут уже все было совсем по-взрослому. Игры проводились по олимпийской системе, в Москве, на отличных хоккейных площадках, где обычно проходили и взрослые соревнования, в том числе и международные. Более того. Все девять игр финальной части (считая игру за третье место) должны были транслироваться по центральному телевидению СССР. Ничего в этом удивительного нет. Хоккей в стране весьма популярен, а что-то же нужно по телевизору показывать. Сериалов дурацких и ток-шоу для имбецилов нет. Рекламы на телевидении нет. Многие хорошие отечественные фильмы еще не сняты, а зарубежным попасть на советский экран совсем не просто. И что остается? Новости, концерты и спорт. Почему бы тогда и детский хоккей не показать? Дети ведь тоже зрители, а турнир-то всесоюзный.

Сегодня у нас полуфинал. И вновь против нас играет знаменитый «Факел», уже разбивший нас однажды. Причем для «Факела» это почти финал. Во второй паре у него нет достойного соперника. Впрочем, мы тоже не соперники «Факелу», который фактически выиграл турнир, когда в четвертьфинале вынес в дополнительное время своего основного конкурента – «Шайбу». Все соглашались с тем, что для «Факела» последние две игры – почти формальность.

Тем временем меня заштопали, приклеили пластырем тампон и разрешили вставать. Мне пора идти. Сидеть некогда, время! Я должен вернуться. Вернуться в свои ворота. Сегодня я вратарь. И основной, и запасной сразу. Заменить меня некем…

Как получилось, что на таком ответственном матче я оказался в воротах? Все просто. Я – наш единственный вратарь. Пушкин сегодня играть не может. И не только он один. Два дня назад, возвращаясь к себе в гостиницу после победы в четвертьфинале, мы в аварию попали. Серьезную.

Жили-то мы в гостинице. Причем я тоже там жил, хотя конкретно у меня в Москве была квартира, и я теоретически мог ездить домой. Но не ездил. И не только я не ездил. Кроме меня, и еще москвичи у нас были. Все равно все жили в гостинице. Так тренер настоял. А то, говорит, распустишь всех по домам, а потом начинается: этот проспал, этот забыл, у этого кошка рожает. Вот он и запретил нам разбредаться. Фактически мы на казарменное положение до конца турнира перешли. Мне только единственное послабление сделали. Мальчишки по четыре человека в номере жили, а конкретно для меня школа расщедрилась и сняла одноместный номер. Оказывается, быть единственной девчонкой – это не всегда дополнительные бытовые трудности. Иногда это и дополнительные удобства.

Так вот. Позавчера вечером возвращались мы на своем автобусе с матча и лоб в лоб столкнулись с груженным песком «ЗИЛом». Не знаю, чего там произошло на дороге и кто виноват. Сам момент аварии я пропустил, ибо мирно спал себе на заднем сиденье автобуса и проснулся от вызванного резкой остановкой падения на пол.

К счастью, обошлось без жертв. Все же и скорости были относительно небольшие, и автобус прочностью не уступал «ЗИЛу». С другой стороны, автобус – это все же не танк. Сильнее всего наш водитель пострадал, его на «Скорой» увезли. И наших двенадцать человек увезли, считая тренера. Впрочем, всех наших, кроме Сидорова с сотрясением мозга, уже к вечеру отпустили.

Как мы добирались в тот раз до гостиницы – отдельная эпопея. Автобус разбит. Раненых увезли на «Скорых», но куда податься здоровым? Нас тринадцать человек осталось на месте аварии. Прибывшие милиционеры ничем нам помочь не могли, на чем бы они нас повезли? Разумеется, если бы авария где-то за городом произошла, что-нибудь они бы придумали. В конце концов, тормознули бы что-то достаточно вместительное на дороге и попросили подвезти нас. Но авария в Москве случилась, тут как раз и метро «Рижская» недалеко. Вот мы и потащились туда.

С вещами потащились, нагруженные, как верблюды. Вся эта хоккейная амуниция довольно порядочно весит. А нам ведь еще пришлось нести не только свое, но и вещи раненых. Когда мы все же доковыляли до входа в метро, то выяснилось, что денег с собой ни у кого нет. Мы ведь на игру ездили, зачем нам там деньги? И чего делать? К счастью, нас пожалел контролер у турникетов. Добрая женщина пропустила нас бесплатно, когда мы ей про аварию рассказали.

Только на этом приключения не закончились. На переходе станции «Проспект Мира» от нашей группы отстал Мишка Смирнов. Он у нас не москвич. Конечно, не совсем дикий, не «только что с высоких гор спустился», но в метро он всего третий раз в жизни попал. И потерялся там.

Сами мы фиг бы нашли его. Тем более так навьюченные своим барахлом. Пошли к дежурному по станции за помощью. Тот вошел в наше положение и с дежурным по метрополитену связался. Так, мол, и так, мальчик потерялся. И уже дежурный по метрополитену разослал по всем станциям распоряжение – объявить через громкоговорители предложение Мишке сдаться любому сотруднику или милиционеру. Милиционеры, кстати, тоже по своим каналам получили указание высматривать среди пассажиров мальчишку с двумя клюшками и двумя большими сумками.

Нашелся Мишка только часа через два, почему-то на станции «ВДНХ». Как он туда попал, он и сам объяснить не мог. Его там милиционер случайно нашел, грустно сидящим на лавочке. В общем, день выдался насыщенным событиями сверх всякой меры. В гостиницу мы уже в темноте вернулись, усталые и злые, как собаки.

А там уже и некоторые из наших раненых появились. Пока мы развлекались в метро, их из больницы успели выпустить, и они вместе с тренером вернулись раньше нас. Никто у нас не пострадал серьезно. Так, ушибы в основном. У Сидорова только сотрясение мозга. А у Пушкина перелом указательного пальца на левой руке. Я как этот его загипсованный палец увидел, так сразу и понял, что на полуфинале в воротах придется стоять мне. Пушкин совершенно точно не сможет…

Чуть не опоздал к началу третьего периода. Ходить на коньках по полу очень неудобно. Да еще и вратарский доспех на мне тяжеленный. Как только на площадку выскочил, первым делом – взгляд на табло. Что у нас со счетом?

Елки-палки! 1:2. Меня всего две минуты не было, а эти обормоты успели пропустить две шайбы. Кого они в ворота-то ставили? Дыркина, что ли? И это ведь они еще в большинстве играли, у «Факела» один удален. Из-за меня удален. Мне кажется, у мальчишки просто нервы не выдержали.

Надо сказать, что играли мы исключительно в обороне. «Факел» и так-то объективно сильнее, вдобавок у нас чуть ли не половина команды травмирована. До матча врач только тринадцать человек допустил. Все остальные сегодня – лишь зрители. Еще на двух человек было бы меньше, игру бы и вовсе отменили. По регламенту минимальная численность команды – двенадцать человек.