Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 2. Альма - Сергей Ченнык

Зуавы 1854- 1855 гг.

Ровно в назначенное время снялись 1-я и 3-я пехотные дивизии. Генерал Канробер, увидев, что движется в одиночестве и даже в оптику подзорной трубы никак не может разглядеть «тонкие красные линии» британской пехоты, впал в ярость. Он помчался к принцу Наполеону и застал своего левофлангового соседа в не меньшем недоумении.

Вдвоем они быстро добрались до Леси Эванса и были несказанно удивлены, обнаружив и его еще не отошедшим от безмятежного сна и с трудом понимавшим, что хотят от него два разъяренных французских генерала, с которыми только недавно они так чудно общались. Тем более, что из-за этого общения пришлось поздно ложиться спать. Тем более, что русские никуда не ушли и скоро мы их вместе разобьем. На глазах договоренности обращались в ничто.

Когда Канроберу и Наполеону удалось втолковать англичанину, чтобы они хотели сейчас видеть на своем левом фланге все его шесть батальонов, то Эванс был удивлен не менее и оправдался тем, что пока еще не получил никаких приказов от своего командующего. Поняв, что правды у сонного английского генерала добиться трудно, Канробер сам помчался к Сент-Арно с требованием срочно остановить движение Боске.

Но давайте все-таки не сильно сгущать краски. Хотя картина кажется ужасной, задержка британцев не носила характера роковой. Ну такой уж у них был стиль войны. Пусть их медлительность почти всю войну раздражала французов, постоянно и при случае о ней вспоминавших, они были верны себе.

Как бы то ни было, к 9 часам англичане были готовы к бою…

9 часов утра

Через три часа оба союзных главнокомандующих совершили традиционный объезд выдвигающихся войск. Маршал по приобретенному в Алжире обычаю был одет в любимое им «феси» — обычное кепи, но без козырька. Лорд Раглан, наоборот, демонстрировал полное соблюдение установленного порядка униформы. Школа Веллингтона с ее ритуальной мелочностью, иногда доходящей до фетишизма, была для него превыше всего. Свита английского главнокомандующего поражала обилием разноптичьих перьев и совершенно лишних людей. При бессмысленно огромном количестве офицеров и генералов найти среди них хоть нескольких достаточно компетентных было очень трудно. Кроме армейских чинов, присутствовали и двое моряков: лейтенант Самуил Хоскинс Дерриман (командир «Карадока») и лейтенант Гарри Карр Глен (с линейного корабля «Британия»).

И все-таки в ее составе были два отличавшихся влиянием человека, с мнением которых Раглан, как и Меншиков, более склонный не доверять, чем искренне верить, считался всегда.

Первый — бригадный генерал Джеймс Этскурт, главный адъютант и ближайший помощник главнокомандующего. Он все сражение ни на шаг не отходил от лорда, даже когда «пули свистели у их ушей, как град», фиксируя происходящее, но не вмешиваясь в ход управления сражением. С оригинальной биографией и огромным жизненным опытом, непонятно кем он был больше — военным или чиновником. За его плечами ни одной военной кампании, но зато тяжелые дороги Евфратской экспедиции по поиску маршрута из Индии к Персидскому заливу, больше похожему на войну, чем на географическое исследование. Его функции сводились к организации военной администрации, с которой у Этскурта сложились не самые простые взаимоотношения, зато среди солдат он получил заслуженное признание. Трудолюбивый и эффективный, он принес больше пользы, нежели многие из высокопоставленных штабных офицеров, купивших свои должности.

Его преданность Раглану была настолько сакральной, что он умудрился умереть едва не одновременно с ним от одной и той же болезни — холеры.

Второй — главный квартирмейстер армии бригадный генерал Ричард Эйри. До недавнего времени Эйри командовал бригадой в дивизии Брауна и относительно недавно передал ее бригадному генералу Кодрингтону, при этом сохранив прекрасные отношения с офицерами, особенно 7-го Королевского фузилерного полка.

В конвое Сент-Арно наиболее значительной фигурой был, конечно, генерал Мартенпре, координировавший действия дивизий и считавшийся автором плана сражения на Альме.

Рядом с маршалом неотлучно находился командовавший саперами инженерный полковник Леон Герен. Было заметно большое количество офицеров артиллерии во главе с ее начальником генералом Тири. Он заметно волновался. Вопервых, сегодня в конкуренцию с русскими артиллеристами, умение которых сражаться было известно французам не понаслышке, а отличное качество материальной части не подлежало сомнению, должны были вступить новые 12-фунтовые пушки. И, во-вторых, что более всего волновало лично Тири — принадлежавшая ему идея реорганизации артиллерии по новой схеме.

В первой половине XIX ст. в Европе в артиллерийской среде не было единого мнения относительно количества орудий в полевой батарее.

Привычные со времен наполеоновских войн 12-орудийные уже «выходили из употребления» прежде всего по причине тяжелого «…маневрирования, расположения и управления». Наиболее распространенными стали 8-орудийные.

Но Тири пошел дальше — переформировал артиллерию экспедиционных сил в 6-орудийные батареи.[35] И теперь эта схема, доселе в бою не применявшаяся, должна была сдать боевой экзамен на Альме. А экзаменаторы слыли людьми серьезными…

Британцы сердечно приветствовали французского военачальника. Остановившись напротив 55-го полка, Сент-Арно сказал: «Англичане, сегодня вы, наконец, увидите русских. Надеюсь, вы будете хорошо сражаться». Кто-то из строя, по воспоминаниям Рассела, ответил: «Сэр, вы же знаете, что так оно и будет».

88-й полк весьма бурно отреагировал на обращенное к нему: «…Надеюсь, вы дадите им хорошего огня?..». Солдаты приняли шутку и, громко засмеявшись, ответили: «…Конечно, разве мы когда-нибудь делали это плохо?».

Английский и французский военные лидеры были в приподнятом настроении, шутили, но свидетели отмечали, что на лице Сент-Арно уже были заметны усталость, измождение и болезненность, свидетельствовавшие, что маршал измотан и находится в тяжелом состоянии. Хотя печать смерти наложила свой отпечаток, боевое возбуждение, казалось, придало ему силы.

Увы, но это действительно только казалось. История отвела совсем немного времени, оставшегося для его жизни. Рядом с ним постоянно находились два солдата- кавалериста, готовые поддержать его. Буквально через несколько дней Сент-Арно умер.

Пока же он, казалось, был рад приветственным крикам британских солдат и с удовольствием отвечал на них.

Зуав. Рис. Рудольфа Аккермана. 1855 г.