Испанская легенда - Татьяна Полякова

Дом у нас пятиэтажный, подъезд с кодовым замком, а детей –раз, два и обчелся, но иногда, конечно, они хулиганят. К примеру, нарисовали настене первого этажа обнаженную девицу, снабдив рисунок надписью «Юлька –девочка порядочная», а ниже приписали: «Всем по порядку». Виновник найден небыл, а отец Юльки, веснушчатой девчонки, жившей на первом этаже, надписьзакрасил, а вот голую девицу почему-то оставил. В прошлом году в один из ящиковзапихнули дохлую мышь, Ольга Павловна, наша соседка по лестничной клетке,увидев ее, едва не упала в обморок. С молодежью была проведена разъяснительнаябеседа, и хулиганство прекратилось.

Я на всякий случай отвернулась, опасаясь, что дядя Леваобнаружил очередного грызуна, хотя меня дохлая мышь лишиться чувств незаставит. Никаких умерщвленных созданий. Дядя Лева достал небольшойцеллофановый пакетик, такие в магазинах используют для всякого мелкого товаравроде пуговиц, и теперь с удивлением его разглядывал. В пакетике лежала чернаябархатная резинка для волос, украшенная бусинками бледно-розового цвета, вещицадешевая и безвкусная. Можно смело выкинуть ее в мусорный контейнер.

– Это твое? – спросил дядя Лева, а я закатила глаза,давая понять, что его оценка моего вкуса явно занижена, и поинтересовалась:

– Мы идем?

Дядя Лева продолжал разглядывать пакет, хотя ничего интересногов нем не было. На резинке остались светлые волосы, а еще... а еще на ней быликакие-то пятна.

– Дядя Лева, опоздаем, – напомнила я.

Он все-таки открыл пакет и стал разглядывать резинку, непритрагиваясь к ней. Это занятие казалось мне верхом глупости, пока он непроизнес:

– По-моему, это кровь.

Я молчала, он тоже молчал, потом сунул пакет в карман.

– Что ты с этим собираешься делать? – спросила я.

– Позвоню Константину.

– Константину Ивановичу? Зачем?

– А кому еще? Если это кровь... черт знает, что такое.

Он покачал головой и направился к выходу, держа журнал игазеты под мышкой. По тому, как он двигался, как хмурил брови, стало ясно:находка произвела на него неприятное впечатление.

Я в отличие от него отнеслась к ней спокойно, на резинкемогут быть просто пятна, совсем необязательно, что кровавые. Совать эту дрянь кнам в почтовый ящик, конечно, не следовало, а то, что резинку заботливоупаковали, меня слегка смущало. Может, кто-то вернул вещицу все той же Юльке иошибся ящиком, они, кстати, расположены рядом.

Водитель дяди Левы поздоровался, улыбнулся мне и спросил:

– Куда сначала?

– Отвезем Изабеллу к зубному.

Я стала объяснять, куда ехать, а дядя Лева достал мобильный.

– Константин, доброе утро. Может быть, из-за пустяка тебятревожу, я нашел в почтовом ящике дамскую вещицу, которой стягивают волосы.

– Дядя Лева, это резинка, – подсказала я.

– Да, резинку. Не мог бы кто-нибудь из твоих ребят взглянутьна нее? Что меня тревожит? Пятна, похожие на кровь. Да, я буду у себя. Спасибо.

Дядя Лева заметно успокоился, а через двадцать минут менявысадили у клиники.

Поход к зубному врачу всегда вызывает трепет, и об утреннеминциденте я мгновенно забыла. Вернувшись с работы, дядя Лева о нем тоже невспомнил.

Днем позвонил Мартин, из-за жары в офисе ему не сиделось, ион улизнул оттуда пораньше. Прихватив Настю, а потом и Толика, мы поехаликупаться. Катались на лодке, поужинали в ресторане, в общем, день былнасыщенным, а главное, приятным. Мартин держал меня за руку, былпредупредителен и так заботливо-нежен, что Настя никак не желала поверить, чтомежду нами «ничего нет».

– Чего ты мне голову морочишь? Он ведет себя какновобрачный. Толик и тот сказал: Мартин влюблен.

– Много Толик понимает, – отрезала я.

Однако я вынуждена была признать, что Мартин свое отношениеко мне изменил. Теперь в нем появилась долгожданная серьезность. Думаю,перемены произошли благодаря нашему разговору после гибели Сергея. Мартинпреисполнился ответственности, явно продиктованной чувством долга. Это исмущало. Чувство долга так легко принять за любовь. В общем, я не знала,радоваться мне или нет. И хоть я истязала себя подобными мыслями, одноприсутствие Мартина наполняло душу радостью, а мою жизнь смыслом. Короче, ябыла влюблена по самые уши. И только страх всего лишиться удерживал меня отрешительного шага. Но я уже воображала вожделенный миг, задерживая взгляд то наего руках, то на груди, восхищаясь неземным совершенством Мартина, и замиралаот его прикосновений.

Подъехав к моему дому, Мартин, поцеловав меня на прощание,сказал дурашливо:

– Не пора ли нам слиться в объятиях? – И все испортил.

– Не пора, – ответила я.

– Можно узнать, как долго мне еще мучиться?

– А ты мучаешься?

– А ты как думаешь? Кончится тем, что я стану импотентом.

Я покраснела, он оторопело взглянул на меня, буркнул:

– С ума сойти. – И добавил: – Иди уже.

«Какого черта я с ним не поехала? – поднимаясь полестнице, думала я. – Если он меня бросит, то бросит по-любому, а если ябуду вести себя как тургеневская барышня, бросит очень скоро». В общем, вголове был полный кавардак.

Дядя Лева читал журнал в гостиной. Я прошмыгнула в своюкомнату и предалась мечтам. Зазвонил телефон в холле. Мои знакомые предпочиталимобильный, и я решила: звонят дяде Леве. Услышала его шаги и успокоилась.Звонок смолк, но через пять минут раздался вновь. Дядя Лева заглянул в моюкомнату.

– Это не тебя ли женихи домогаются? – спросил сусмешкой. – Снимаю трубку, молчат.

– Какие женихи, дядя Лева?

– Значит, кто-то развлекается, – сказал он.

Телефон зазвонил минут через десять, на этот раз дядя Леваотвечать не торопился, звонок меня раздражал, я вышла из комнаты и снялатрубку.

– Да. – В трубке была тишина, потом раздался вздох.Только я собралась сказать что-нибудь забористое, как услышала тихий шепот:

– Алекс... Алекс вернулся.

– Большой ему привет, – ответила я и повесила трубку.

– Что? – спросил дядя.

– Видимо, кто-то выпил лишнего.

Дядя Лева покачал головой и уткнулся в журнал.

Я отправилась в ванную, а вернувшись к себе, юркнула впостель и блаженно закрыла глаза.