Контрабандистка - Стефани Лоуренс

— Ты ждала лорда Хендона, — проговорил он.

— Даже если и так, тебе нет до этого дела, — заявила девушка.

Джек затрясся от беззвучного смеха. Более странную ситуацию трудно себе представить. Следует ли все ей рассказать? Но она ему не поверит! И потом… Если он скажет Кит всю правду, это может повредить делу. О черт! Глупейшая ситуация…

Интересно, что произошло бы, если бы он остался на балу? Оказывается, лорд Хендон, начальник таможни, подвергается гораздо большей опасности, чем капитан Джек, главарь ханстентонской шайки. Еще немного — и местные дамы заманили бы его в ловушку, из которой ему никогда не выбраться. Он получил бы в жены какую-нибудь перезрелую девицу — протеже леди Марчмонт, а в любовницы — Кит.

Нет, если уж ему предстоит сыграть роль в этой пьесе, то он будет придерживаться своего собственного сценария.

И тут снова раздался голос Кит.

— По твоей милости я уже никогда не смогу посмотреть на лорда Хендона! — в досаде воскликнула девушка и услышала, как Джек тихонько рассмеялся. Причем капитан вел себя просто чудовищно… Он прижимался к ней самым непристойным образом и, конечно, замечал ее смущение. — Послушай! Сейчас же прекрати прижиматься ко мне! — закричала Кит, заливаясь краской. — Ты пользуешься тем, что у меня руки связаны.

Джек взял ее за плечи и немного отодвинул от себя.

— Если перестанешь вертеться, к твоей спинке ничего не будет прижиматься.

Кит снова задумалась… Этот контрабандист обладал совершенно необъяснимой властью над ней. Ни одному из пылких лондонских поклонников Кит не удавалось заставить ее сердце то бешено колотиться, то мучительно замирать, не удавалось даже смутить ее, А сейчас Кит бросало то в жар, то в холод; ей казалось, она вот-вот лишится рассудка.

Джек не ожидал, что его слова так подействуют на девушку — теперь Кит сидела неестественно прямо, словно превратилась в ледяную статую. И куда же делась ее манящая теплота?.. Да, такой непредсказуемой женщины лорд Хендон еще ни разу не встречал. Кит то кокетничает с ним, а то вдруг на нее нападает странная немота. То она дразнит его, а то держится с достоинством аристократки. Почему всякий раз, как он пытается… поближе ее узнать, она напрягается и деревенеет? Может, она девственница? Нет, это невозможно! Она, видно, обольщает его, пользуясь всем арсеналом женских хитростей.

— Разреши дать тебе один совет, — проговорил Джек со своей обычной усмешкой. — Если ты хочешь чего-то добиться от лорда Хендона, желаешь сделать его своим покровителем, тебе придется отказаться от твоей фальшивой надменности. Не пытайся разыгрывать перед ним спектакль, не пытайся его одурачить. Тебе следует прямо сказать, чего ты от него хочешь. Тогда у тебя появится больше шансов получить желаемое, потому что лорд Хендон ценит в женщинах прямоту. — Джек говорил, не повышая голоса, но для Кит его слова прозвучали, как удар хлыста.

Девушку оскорбило не то, как Джек расценил ее интерес к лорду Хендону — это даже позабавило ее. Но он посмел сказать, что она разыгрывает спектакли! Неужели Джек не понял, что ее действительно смущают его столь откровенные прикосновения? За кого он ее принимает? За доступную женщину? Кит в Лондоне насмотрелась на таких дам. Вульгарные, ярко накрашенные, нахальные, эти женщины нередко заигрывали с ее кузенами. «Он решил, что я из таких, — подумала Кит. — Да как он смеет?!» Лицо девушки исказилось от гнева.

— Так мне отказаться от фальшивой надменности? — проговорила Кит вкрадчивым голосом, и Джек понял, что она в бешенстве. — Так вот, мой дорогой, это не я, а ты разыгрываешь спектакли!

«Мой дорогой»?.. Джек был озадачен.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он наконец. С таким актерским дарованием ей бы на сцене играть! Прямо-таки герцогиня!

Кит торжествовала: наконец-то ей удалось разозлить этого надутого индюка!

— Я хочу сказать следующее… — говорила она. — Всякий раз, когда тебе нечего возразить, ты пускаешь в ход свой… дамоклов меч, который у тебя между ног!

— Вот как? Выходит, пускаю в ход?.. А как ты себя ведешь? Например, прошлой ночью, на яхте, ты выставляла себя напоказ. Или мне показалось?

— Это было… просто любопытство.

— Любопытство? — Джек натянул поводья. — Значит, ты кокетничаешь все это время ради любопытства?

— Ах! — Кит взглянула через плечо. — Я веду себя так только потому, что ты притворяешься таким бесчувственным, таким холодным. И ты еще упрекаешь меня в том, что я кого-то дурачу, устраиваю спектакли!

Джек был в ярости. Как же ему надоело это жеманство, эти театральные жесты! Он спрыгнул с лошади, подхватил Кит и поставил ее рядом с собой.

— По части притворства ты превзошел меня, Джек. Да я из кожи вон лезу, чтобы тебе понравиться, а ты проявляешь ко мне не больше интереса, чем каменная статуя. Это ведь ты пытаешься меня одурачить!

Джек молча смотрел на стоявшую перед ним девушку.

«Бесчувственный»? Неужели она думает, что он в силах притвориться бесчувственным? Да она же доводит его до безумия — и еще обвиняет его в… Джек взял ее за руки, все еще связанные.

— Неужели я похож на каменную статую?

Кит смотрела на него во все глаза. Ее, словно в тяжелом сне, обволакивала духота летней ночи. И вдруг она почувствовала, как теплые и сильные руки Джека легли ей на плечи. Он прижал ее к груди, и Кит, ощутив жар его тела, тотчас же забыла обо всем на свете. Но она знала: в объятиях Джека ей ничего не угрожает.

Наконец капитан чуть отстранился и развязал пленнице руки. И тотчас же впился поцелуем в ее губы. Поцелуй был страстным и долгим, словно впереди у них была целая вечность. Не прерывая поцелуя, Джек нащупал парик девушки и, сорвав его, запустил пальцы в ее волосы.

Лорд Хендон давно уже привык одерживать победы над женщинами, не теряя контроля над своими чувствами. Это ожесточило его сердце — словно покрыло его ледяной коркой. Но почему тогда от близости Кит его бросает в дрожь? Неужели ей удалось растопить лед, разжечь в его груди огонь настоящей страсти?

Ах, как трудно ему сейчас сдерживать себя! Сейчас, когда в глазах темнеет от желания… Но Джек уже знал: женщина, которую он сжимал сейчас в объятиях, может оттолкнуть его в любой момент, поэтому надо сделать так, чтобы этого не произошло.

Кит же словно оцепенела. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Но это ее не пугало. Ведь по спине так приятно пробегали мурашки… И так сладок был поцелуй Джека. Когда же его язык раздвинул ее пылающие губы, Кит затрепетала и поняла, что уже не сможет противиться Джеку. Ее бросало то в жар, то в холод, колени подгибались, и Кит чувствовала: она вот-вот упадет, если Джек не подхватит ее.

И тут он отстранился, положил ее руки на свои широкие плечи и снова привлек к себе. А затем Кит вновь почувствовала на своих губах горячие губы Джека.

Лондонские кавалеры никогда ее так не целовали, от их поцелуев никогда с ней такого не творилось. Кит ничего не слышала, ничего не видела вокруг, зато ее тело… оно словно превратилось в чудесную скрипку, вдруг заигравшую дивную мелодию по волшебным нотам. Прикрывая глаза, она смотрела сквозь ресницы, как руки Джека то ласкают ее, то, чуть подрагивая, замирают…