Звездный Пилот - Роман Афанасьев

* * *

Когда «утюг» Николая миновал четвертый сектор и вошел в пятый, на пульте зажегся огонек прямого подключения связи. Павлов, вольготно раскинувшийся в пилотном кресле, сладко потянулся. Вот и конец дальней дороги. «Ефремов» остался далеко позади, а «баржа» уже в зоне прямой радиосвязи. Еще полчасика, и нагруженный под завязку универсальный транспортный катер нырнет в родной док.

Павлов протер медицинской салфеткой лицо и щеки. Да, скучновато сидеть шесть часов за штурвалом и только и делать, что наблюдать за автоматикой, ведущей катер сквозь абсолютно пустое пространство. С другой стороны, отдохнул на все сто и готов к работе.

Сейчас, уже возвращаясь на базу, Николай был рад, что согласился на предложение Зотова. Рейс к «Ефремову» позволил ему отдохнуть и восстановиться. Причем до момента старта Павлов и не подозревал, что ему нужен отдых. Простая размеренная работа, скучнейший путь до корабля, – вот в чем, оказывается, он нуждался. Было время даже почитать инструкции по прыжковым двигателям. А на «Ефремове» – восемь часов спокойного сна. Как же это приятно, оказывается. Кругом все суетятся, бегают, нервничают, а ты, проснувшись, потягиваешь в столовой чай с малиной, неторопливо взирая на окружающую суету. Твой транспорт набивают полезным грузом, а ты, откинувшись в кресле, почитываешь последние корабельные новости в общей сети. И никто не кричит над ухом, требуя оказаться одновременно в трех разных точках.

Павлов зевнул и похлопал себя ладонями по щекам. Расслабился, лентяй. Распух на казенных харчах. Трутень и бездельник. Ладно, отдохнул душой и телом, пора и честь знать. Отпуск начинал надоедать. Неизрасходованная энергия бурлила, требуя выхода. Хотелось идти, лететь, что-то делать. Хорошо после отдыха вернуться к работе, нырнуть с головой в кипучую деятельность базы. Сейчас Павлов чувствовал, что готов свернуть горы. И таки собирался это сделать.

Встряхнувшись, Николай размял пальцы, взялся за управление. Опустил забрало шлема, вызвал управление связью. Все, теперь можно. На этом расстоянии – прямая связь с базой, без всяких задержек. Катер вошел в рабочую зону базы, так что можно и пообщаться вживую.

– База один, вызывает Павлов, – произнес Николай. – УТ ноль два. Вошел в сектор, готовьтесь принимать.

– Диспетчер Сергеева, – откликнулся приятный женский голос. – УТ ноль два, ваш сигнал принят, курс согласован, вы включены в схему движения. Пакет инструкций выслан, следуйте указаниям автопилота.

– Спасибо, Ира, – откликнулся Павлов, наблюдая за тем, как на экране автоматически разворачивается схема курса сближения со станцией. – Как там у вас?

– Все по-прежнему, Коль, – отозвалась девушка, и Павлову невольно представилось, как она поправляет свою длинную челку легким взмахом руки. – Сумасшедший дом, как обычно. Федоров запеленговал в камнях какую-то странную энергетическую сигнатуру и пытается до нее добраться. Вылеты один за другим. Задействованы все корабли, прочесывают квадрат.

– И Зотов? – удивился Павлов. – А как же резерв?

– Твой Рим как с цепи сорвался. Сам уже три раза летал – за сутки, представляешь? Они с Федоровым и возглавляют этот дурдом. Инга начинает злиться, ребятам пора отдыхать, чтобы восстановиться, а они говорят, что только начали.

– Ого! – сказал Николай. – Что-то крупное раскопали?

– Сеня говорит, это перевернет всю современную науку, – Ира вздохнула. – Впрочем, он каждый раз так говорит. Даже когда они каменную пыль просеивают в своем ангаре. Ноль второй, отбой.

– До встречи, – бросил Павлов, понимая, что у Ирины нашлась работа.

Он уже и сам увидел на экране, как поменялась схема подлета к станции. Графики сами поползли в сторону, показатели изменились, трехмерная схема чуть раздалась. Кому-то освобождали прямой маршрут. А, вот и он. УТ ноль три возвращается из пояса астероидов. Прибудет на пять минут раньше Павлова. И, кстати, у него приоритет – вон какие показатели. На борту пассажиры, требуется срочная заправка, плюс перезарядка систем жизнедеятельности. Это как они «утюг» до такого довели? Вот стоит на сутки отлучиться, уже бардак. И раз «трешка» на подходе, значит, первый и четвертый болтаются в астероидном поясе. А на резерве никого нет. Рим что, с ума сошел? За такое, вообще-то, выговор полагается. Резервный борт всегда должен быть. Мало ли что. А мы, на минуточку, Аварийно-спасательная служба. Асы, да. Кстати, надо не забыть прислать всей команде Джонсона анекдот про рыжего ирландца, а то что-то их командир слишком часто стал вспоминать родную речь.

Павлов нахмурился. Он вдруг почувствовал, как напряглись плечи. Руки зачесались. Захотелось увеличить мощность, на форсаже подойти к станции, поскорее оказаться в гуще событий. Резервный катер? Ну, вот он, резервный, через четверть часа будет в доке, не паникуй замкомандира. Правда, двушку надо почистить, заправить, разгрузить, прогнать тесты. Дело не быстрое. Но, с другой стороны, все же резерв есть.

Задумчиво коснувшись пальцем носа, Николай вызвал на экран карту радиосвязи сектора. От былой расслабленности не осталось и следа. Откуда это волнение? Что за паника? Отставить, пилот. Вот не к месту вспомнилось, как старый инструктор в училище, Лермон, говорил в таких случаях: на сердце неспокойно. Лермон знал, что говорит, он еще на ракетной тяге ходил к Луне и обратно. На старых ракетных движках. И говорил, что когда у тебя под седалищем железная труба, в которой непрерывно взрываются сотни тысяч тонн взрывчатки, ты этим самым седалищем начинаешь чувствовать малейшие отклонения от нормы. Любую заминку или подозрительную активность в работе двигателей. И седалище должно быть таким чутким, чтобы, когда приборы покажут отклонение, у тебя в голове уже был готовый план действий. Но Николай до сих пор не мог понять, почему седалище старый хрыч именовал сердцем.

Отметив активные станции базы, Павлов нашел передатчики двух «утюгов». Действительно, оба прочесывают пояс астероидов. Довольно далеко друг от друга, действуют независимо. Общие каналы закрыты, оно и понятно, катера на прямой связи с базой, нечего болтать между собой. На каком Рим, интересно? Спросить у диспетчеров? Нет, не стоит отвлекать Ирку, вон она опять перекраивает схему, выбирает для трешки кратчайший путь к доку.

Павлов быстро активировал аварийный канал связи с первым катером службы. Ничего страшного, строго говоря, это их канал – канал аварийной службы.

– Это Павлов, – быстро сказал он. – Рим, ты за штурвалом?

– Привет, – раздался секунду спустя знакомый голос. – Коля, ты уже вернулся?

– Подлетаю к «барже», – отозвался Николай. – Рим, что происходит? Почему нет резервного борта?

– Будущее тут происходит, Коля, – торжественно отозвался Зотов. – Ты не представляешь, что тут накопал Федоров, просто не представляешь!

– Ну, просвети меня, товарищ начальник, – мрачно произнес Павлов. – Что там такого происходит, что ты вопреки инструкции выгнал в поле все действующие борта.

– Открытие века, – довольно сообщил Рим. – Тысячелетия. Да что там, главное открытие за всю историю Земли!