Тайная сторона дела Пеньковского. Непризнанная победа России - Анатолий Максимов

Коллега даже руки поднял в знак протеста, но я был неумолим и продолжал:

— …может быть, парня расстреляли… для большего придания веса делу?

Так, еще в год выхода моей книги я пытался привнести в души моих коллег смятение. А ведь это были сотрудники элитного подразделения разведки — службы тайных операций. В моем выступлении “дело”, казалось бы, стояло обособленно, но все же было в одном ряду такими операциями, как “Заговор послов”, “Трест”, “Снег”, “Монастырь” и одной операцией из 60—70-х годов — “Турнир”.

…Чтобы выстроить логическую цепочку в рассуждениях автора, он выступил не просто по «делу», а провел краткий сравнительный анализ шести указанных операций. Причем по критериям: предвидение и упреждение замыслов противника с последующим противодействием ему с целью дезорганизации его работы против советской стороны.

В этой цепочке умозаключений «дело Пеньковского» выглядело уже в ином свете. Однако чтобы понять, в чем была суть версии с ее аргументами и доказательствами, следует ознакомиться с анализом по всем шести акциям — ярко выраженными примерами мастерства советской внешней разведки.

Может показаться, что следующий раздел главы похож на всплеск «эмоций» по «делу Пеньковского». Правда, по широкому спектру вопросов. Делается попытка опираться в оценках на факты с точки зрения, как говорят в криминалистике, «достаточности доказательной базы». В этих рассуждениях имеются посылки, которые в дальнейшем будут осмыслены с помощью, как писал Юлиан Семенов в одной из своих книг, «железной логики шахматного игрока».

По крайней мере, так это далее будет представлено.

Рассказывая о приемах мастерстве разведки, рассматривались операции 20—70-х. Теперь о них следует напомнить с оценкой под иным углом зрения.

Яркой, одной из первых акций тайного влияния госбезопасности явилась в 1918 году операция по вскрытию заговора англо-франко-американской коалиции против молодой Советской республики с целью свержения большевистского правительства.

В операции «Заговор послов» чекисты через «доверенное лицо» британского посла-разведчика Локкарта установили связь с якобы антисоветски настроенными латышскими стрелками, охранявшими Кремль, и «договорились» о ликвидации советского правительства.

Впервые факт подставы в «деле Локкарта», кадрового сотрудника ВЧК, был предан гласности лишь спустя сорок восемь лет; В качестве подставы под именем Шмидхена выступал чекист Ян Буйкис. За четыре месяца чекисту удалось войти в доверие к военной организации бывших царских офицеров и затем к британскому послу; выявить планы Великобритании, Франции и США по организации переворота в стране и физическому устранению советского правительства. В результате удалось сорвать скоординированное выступление контрреволюции.

Что общего с «делом Пеньковского» в этой операции? Подстава, целью которой было проникновение в планы, а средство — чекист с отлично отработанной легендой. Эта операция стала своеобразным эталоном для других операций советской госбезопасности на долгие годы потому, что в ней, как в капле воды, отражаются главные составляющие успеха — предвидение и упреждение действий противника.

В свете рабочей гипотезы «дело Пеньковского» не будет понято еще без одного примера. Речь идет об операции «Трест». Крупномасштабная и долговременная операция по проникновению в белоэмигрантские зарубежные военизированные организации сорвала их попытки террористической и диверсионной работы на территории страны в 20-х годах. Более того, их удалось дезорганизовать путем дискредитации перед правительствами государств — противников Страны Советов. После завершения операции все эти антисоветские организации в глазах Запада стали считаться контактирующими с советской госбезопасностью.

Операция «Трест» стала дезорганизующим фактором, и в работе СИС — ее активный разведчик Сидней Рейли (носитель далекоидущих планов британской разведки в отношении Советской России) был выведен в нашу страну и обезврежен. Характерным было то, что акция по выводу Рейли предусматривала якобы его гибель при переходе границы, а также имитацию суда с последующим «расстрелом» «пособника» английского шпиона — командира пограничного отряда Тойво Вяха. Правда о роли пограничника в «деле Рейли» стала известна лишь в конце 60-х годов.

Итак, снова подстава и снова раскрытие обстоятельств легендированной операции через десятки лет.

В преддверии нападения фашистской Германии на СССР традиция советской разведки — масштабное влияние на ход международных событий в интересах государства — была продолжена.

Примером этого может служить разведработа госбезопасности в отношении союзников Германии по оси Берлин — Рим — Токио, в частности Японии. До войны и во время ее внешняя разведка активно занималась ликвидацией угрозы открытия реальных фронтов прогермански настроенными правительствами в так называемых нейтральных стран: на Кавказе — Турция и Иран, в Средней Азии — Афганистан, на Дальнем Востоке — Япония.

Борьба США и Японии за влияние в регионе Юго-Восточной Азии должна была закончиться конфронтацией военного характера. Наша разведка ускорила ход событий в интересах СССР.

В основе проведения операции «Снег» указанные противоречия учитывались, как и наличие реальных возможностей у нашей разведке в среде влиятельных чиновников американского правительства, которые могли бы действовать против Японии, но по просьбе советской стороны (легендированный подход).

В ответ на меморандум американцев нападение японцев на военную гавань США в Пёрл-Харборе в начале декабря 1941 года похоронило надежды Германии на открытие советско-японского фронта. И дивизии с ДВК определили решительное поражение немцев под Москвой.

Эта акция, дезорганизовавшая планы японцев, стал известна лишь в конце 90-х годов.

Трагический период в жизни нашей страны — Великая Отечественная война, — казалось бы, не очень связана с «делом Пеньковского». Но масштабность акции из времен войны и ее долгосрочность (1941–1945) говорили сами за себя, причем в пользу иллюстрации по «делу».

Война внесла коррективы в работу нашей разведки. Особенно по направлениям работы. Был широко использован опыт гражданских войн в России и Испании с целью развертывания хорошо организованной разведывательно-диверсионной работы, подпольного и партизанского движений в тылу гитлеровских войск на оккупированной советской территории.

Проникновение нашей разведки в разведывательные и контрразведывательные органы Германии и других государств — участников Второй мировой войны носило всеобъемлющий характер. На этом поприще подчас решались уникальные задачи по внедрению чекистов-разведчиков и агентов в среду спецслужб противника либо временного союзника.

На фоне повседневной работы нашей разведки дезинформация противника носила разносторонний характер — от введения в заблуждение об истинных задачах советских войск в прифронтовой полосе до крупномасштабных игр военно-стратегического характера.