Дом иллюзий - Кармен Мария Мачадо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда ты переворачиваешься, она пристально глядит на тебя. Солнечная невинность света створаживается у тебя в животе. Никогда еще ты не переходила мгновенно от пробуждения – к ужасу.
– Ты всю ночь вертелась, – говорит она. – Тыкала в меня руками, локтями. Не давала спать.
Если ты многословно извиняешься, перейди на страницу №…
Если просишь разбудить тебя в следующий раз, когда ты во сне заденешь ее локтем, перейди на страницу №…
Если отбрасываешь одеяло, резко спрыгиваешь на пол, проносишься по дому, как на бычьих бегах в Памплоне, уже на подъездной дорожке зажимаешь в руке ключи от машины и отъезжаешь, драматически взвизгнув шинами, с твердым намерением не возвращаться – перейди на страницу №…
На самом деле вышло не так, но да что уж. Можно же притвориться. Один раз я тебе это позволю.
Перейди на страницу №…
В худшие дни ты фантазируешь о смерти. Споткнуться на тротуаре и упасть прямо под несущийся автомобиль. Утечка газа бесшумно покончит с тобой во сне. Размахивающий мачете маньяк в общественном транспорте. Рухнуть с лестницы – только предварительно напиться и свалиться, руки-ноги перепутаны, словно у сломанной марионетки, а боли нет. Что угодно, лишь бы положить этому конец. Ты забыла, что есть и такая опция – расстаться.
Школьный учитель музыки показал в классе «Кармен», знаменитый фильм с Хулией Мигенес, которая во время «Хабанеры» все время задирает на себе юбку. Вероятно, он лишь пытался привить детишкам малость культуры, но все, что мои одноклассники усвоили из фильма и продолжали обсуждать, так это что Кармен была шлюхой и не брила подмышки, из чего с присущей тринадцатилетним логикой вытекало, что и я тоже шлюха с небритыми подмышками. Они спрашивали меня об этом снова, и снова, и снова. К тому времени меня уже десяток лет доставали шуточками о Кармен Сандиего[83], и я была готова сменить имя нафиг. В арии Кармен предупреждает толпящихся вокруг мужчин, как опасна любовь – берегитесь! Дон Хосе отдается ей целиком, теряя себя. Когда под конец она его бросает, он молит возлюбленную не уходить. Она отвечает, что родилась свободной, свободной и умрет.
И тогда он вонзает в нее нож, и она умирает.
Исповедуясь в своем преступлении перед сбежавшейся толпой, он падает на труп Кармен и завывает: «Ах, Кармен! Обожаемая Кармен!» – словно это не он только что зарезал ее собственной рукой.
Однажды вечером Джон и Лора приглашают тебя посмотреть фильм «Коматозники». Джулия Робертс, Кифер Сазерленд, Оливер Платт, Кевин Бейкон: студенты медики резвятся на краю смерти. Ты даже разволновалась: вспоминаешь, как смотрела этот фильм по телевизору в отрочестве, готовишься к дозе ностальгии. Вы приготовили напитки и сели рядом.
Как только фильм начинается, ты засыпаешь, перекинув ноги через бортик дивана.
Ты устала. Ты устала, а в комнате темно и тепло, и здесь Джон и Лора, дышат негромко возле тебя. Ты вспоминаешь начало – силуэты на фоне заката и потрясающее, драматическое вступление хора, и Кифер Сазерленд заявляет: это подходящий день, чтобы умереть. И ты отключаешься. Спишь без сновидений. Просыпаешься, а фильм уже закончился, ты пропустила его целиком. И все же ты чувствуешь себя такой счастливой в этом месте, в миг после пробуждения – пока не вспоминаешь про свой мобильник.
Несешься в свою комнату – вот он лежит, подключенный к зарядке. Тихий предатель. Ты хватаешь его, видишь пропущенные звонки, текстовые сообщения. Ты отзваниваешься ей дрожа, мышцы внутри тревожно сжимаются в кулаки.
– Привет! – ее голос плавится от гнева.
– Извини, – начинаешь ты бормотать, задыхаясь. – Мы тут только…
– С кем ты трахалась?
Ты чувствуешь, как грудь прогибается вовнутрь.
– Ни с кем, – говоришь ты. – Погоди, – говоришь ты, – погоди, погоди, я же могу…
Ты бежишь в общую гостиную, где Джон и Лора уютно свернулись, довольные, точно сытые кошки. Джон бросает на тебя взгляд и встает.
– Я могу доказать, – твердишь ты в телефон, – здесь Джон и Лора, я могу дать им трубку, они тебе скажут, они подтвердят, что ни с кем я не была, мы просто смотрели фильм.
Если будешь жить вечно, если доживешь до поры, когда солнце обрушится на землю, и тогда не забудешь выражение лица Джона и как твой друг ссутулился, словно под грузом скорби. Он почти незаметно покачал головой, отказываясь то ли свидетельствовать, то ли признавать реальность, где от него требуют такое свидетельство.
– Нет, – говорит она, и гарь в ее голосе уже рассеялась. – Нет, не нужно.
После этого вы еще о чем-то говорите, конечно же, но ты напрочь забыла о чем. Момент, когда ты проснулась на диване – и до того, как вспомнила про телефон, вспомнила про всю свою жизнь, – был одним из лучших в тот год. Крошечная пазуха безопасности и беззаботности. Виски, дыхание, теплые тела. Титры пол-зут по экрану в темноте.
Она говорит, что любит тебя, иногда. Она видит твои качества, и тебе следовало бы их стыдиться. Если бы только ты была для нее единственной. Она бы берегла тебя, она бы состарилась с тобой вместе, если бы могла тебе доверять. Ты несексуальна, но она будет заниматься с тобой сексом. Иногда ты заглядываешь в телефон – а она написала тебе что-то чудовищно жестокое, – и страх пронзает тебя между лопаток. Иногда, поймав на себе ее взгляд, ты понимаешь: она обдумывает наилучший способ разъять тебя на части.
Вспышка молнии, гаснет свет, а когда электричество включается вновь, одна из сотрапезниц уткнулась лицом в десерт, в спине торчит кинжал. Рукоять кинжала инкрустирована драгоценными камнями, но с головы жертвы пропала диадема. Когда детектив под прикрытием называет себя – разумеется, это отважная репортерша! – тайна усугубляется: стоимость драгоценностей в рукояти кинжала намного превышает стоимость украденной диадемы с фальшивыми бриллиантами-стекляшками. Кто же в этой компании пожертвовал уникальным оружием, чтобы приобрести никчемную вещицу? Да еще так дерзко, перед носом у стольких людей.
Отважная репортерша расхаживает по персидскому ковру перед рядом подозреваемых. Может быть, это сделал Хитклифф, дюжий докер, ставший главарем банды? Или Итан, сноб, карьерист, в глазах которого словно мерцает сияние далекого Марса? Самсон, художник-аукционист с темным, загадочным прошлым? Репортерша десятки раз проходит мимо изящной блондинки в углу, но не включает ее в свой список. Блондинка откинулась на спинку стула и хладнокровно созерцает происходящее. Она кивает, слушает, время от времени оборачивается к отважной репортерше и ослепительно улыбается.