Мой беспощадный лорд - Керриган Берн

Судья пристально посмотрел на герцогиню.

– Мой брат знает, что вы здесь, ваша светлость? – прошипел он сквозь зубы.

– Разумеется, – с невозмутимым видом ответила Александра. – Именно поэтому я жду, что Редмейн вот‑вот пожалует сюда, примчится вне себя от тревоги… – Бравады Александры хватило ненадолго. Тихо вздохнув, она вполголоса добавила: – Я бы предпочла, чтобы ваш брат поторопился.

Сесилия обняла подругу за плечи, стараясь поддержать ее до прибытия супруга.

Интересно, каково это, когда кто‑нибудь думает о тебе и беспокоится за тебя, как Редмейн за свою супругу? Будь герцог здесь, он подхватил бы Александру на руки и унес бы в безопасное место, даже если бы у него были переломаны ноги и руки. Редмейн скорее бы умер, чем допустил бы, чтобы с женой что‑либо случилось. А вот Сесилия…

Нет‑нет, она не жалела себя. Сейчас, когда Жан‑Ив был ранен, ей придется заботиться о подопечной; она ощутила всю тяжесть свалившейся на нее ответственности. Кроме того, нельзя забывать о неведомых тайнах и неустановленных врагах, а также о безопасности всех тех, кто теперь работал на Сесилию.

Рамзи в растерянности покосился на Александру. Он явно не поверил ни одному ее слову.

– Вы хотите сказать, герцогиня, что Редмейн разрешил вам приехать в это место? – И он указал на груду обломков.

– Редмейн не может мне ничего разрешить или запретить, – с полной самоуверенностью заявила Александра, бросив взгляд на Сесилию. – Мне захотелось осмотреть школу, чтобы узнать, нуждается ли она в моей помощи. И я поняла, что непременно ею займусь. Тем более теперь. – И Александра указала на ту же груду обломков.

Сесилия непременно высказала бы благодарность подруге, если бы не раздался ужасный шум – гигантское тлеющее бревно внезапно скатилось с уже упомянутой груды обломков.

И Рамзи, напоминавший в этот момент атакующего быка, бросился вперед, раскинув руки, схватил всех трех женщин в охапку и убрал их с пути бревна, которое, взорвавшись фонтаном искр, упало как раз в то место, где они только что стояли.

Причем он отпрянул от них в ту самую секунду, когда они оказались в безопасности. Сесилия же, вопреки всякой логике, почувствовала себя брошенной. «С такой силой бороться невозможно, – промелькнуло у нее. – Такого человека надо иметь в союзниках. Лучше, чтобы он тебя защищал, поддерживал и спасал. Лучше полагаться на него. Как странно…»

Грязь и пепел, покрывавшие стекла очков толстой пленкой, окончательно лишили ее зрения. А во рту ощущался вкус гари. Сесилия закашлялась и наклонилась вперед, прикрыв рот ладонью, стараясь восстановить дыхание.

Никто не произнес ни слова, но у нее в руке внезапно появился носовой платок.

Сесилия осторожно утерла грязь с лица и снова обрела способность дышать.

А от платка пахло чистой тканью, мылом и книгами. Пахло… лордом Рамзи.

Она вдохнула этот восхитительный аромат полной грудью, потом сняла очки и тщательно протерла стекла. После чего осмотрела сад.

Франческа и Александра стояли с ней рядом. Обе тяжело дышали, но были целы.

Немного поодаль стояла, прижавшись к стене, Феба. Она оказалась довольно далеко, и выражение ее лица Сесилия рассмотреть не смогла.

Хорошо, что Жан‑Ива унесли раньше, чем упало бревно.

Значит, ничего ужасного не произошло. Сесилия уже приготовилась благодарить своего спасителя, но в этот момент Рамзи воскликнул:

– Черт бы меня побрал! Это же вы!…

По его голосу нельзя было понять, разъярен он или изумлен.

Сесилия внимательно посмотрела на него, но увидела только размытые черты лица. Протереть стекла очков до кристальной чистоты, используя уже грязный носовой платок, оказалось весьма затруднительно.

Сесилия сделала шаг в сторону, заглянула в единственное чудом уцелевшее окно и увидела то, что видел Рамзи. Остатки липкой грязи на ее лице напоминали маскарадную маску. Волосы были присыпаны пылью и пеплом. Ну чем не парик? Иными словами, сейчас она очень походила на ту самую женщину, с которой судья встречался накануне. На ту, которую он ненавидел и презирал.

На новую Леди в красном!

– Да, это я, – со вздохом призналась Сесилия.

И она же целовалась с Рамзи. Судя по той откровенной антипатии, с которой он теперь взирал на нее, ей больше не придется повторить этот опыт.

Волосы судьи были растрепаны, высокий воротник дорогого костюма испачкался, шейный платок отсутствовал. Но его глаза искрились молниями. Они стали темными от гнева. И если бы эта гроза не была направлена на нее, то Сесилия залюбовалась бы открывшейся перед ней картиной, насладилась бы ее свирепой красотой, поскольку всегда любила грозу.

Тут ей пришлось напомнить себе, что взрыв вероятнее всего вышиб из ее головы все мозги.

Рамзи сделал шаг в ее сторону, и его плечи, казалось, стали еще шире – их распирала ярость, и Сесилия, хотя ей было ужасно стыдно, поспешно отошла к подругам. С ними она чувствовала себя в безопасности.

Но Рамзи не закричал, напротив, заговорил тише обычного. Однако его голос был таков, что Сесилия предпочла бы крик.

– Кто‑нибудь объяснит мне, что здесь происходит? И, черт возьми, кто вы такая. – Он ткнул пальцем в сторону Сесилии, и она невольно подняла руки вверх, словно упомянутый палец являлся пистолетом.

– Буду рада дать объяснения, милорд. – Сесилия очень старалась, чтобы ее голос звучал ровно. – Хотя я прошу, чтобы вы выбирали выражения. Здесь леди.

– В этом доме столько грязи, что мои выражения не сделают его хуже, – язвительно проговорил судья, окинув Сесилию таким презрительным взглядом, что лучше бы ударил.

Его презрение было вполне ожидаемым, но все равно неприятным. И оно стало еще более обидным, поскольку Сесилия не заслуживала такого отношения.

– Прошу прощения, сэр, но, очевидно, у вас имеется ваша личная вендетта, которую вы собираетесь осуществить, – проговорила Сесилия. – Однако не забывайте: вы сейчас находитесь в присутствии графини и герцогини, поэтому как джентльмен обязаны оказывать им должное уважение.

– Да что вы говорите?… – осклабился Рамзи. – Не вам, мисс, указывать мне, что я должен делать. К тому же вы все – одна компания. – Судья резко кивнул в сторону благородных дам. – Вендетта или нет, я сейчас здесь только потому, что услышал взрыв, угрожавший моему городу. И я намерен выяснить, что тут произошло.

Его город?… Сесилия нахмурилась. Этот человек говорил так, как будто он – хозяин Лондона. Мужская заносчивость! А какое самомнение! Если бы ей хватило храбрости, она бы высказала этому наглому самцу все, что о нем думала. Но, похоже, храбрость начала ее покидать…

– Вас интересует, что здесь происходит? – заговорила Франческа. – Все очень просто. Кто‑то пытался убить Сесилию в принадлежащем ей заведении. И что вы намерены предпринять в связи с этим?