Крестовый поход Махариуса - Вильям Кинг

— Не обращай на Льва внимания, — принялся наставлять Новичка Антон. — Он всегда такой угрюмый после боя.

С таким же успехом я мог разговаривать сам с собой. Они попросту игнорировали меня. Лифт поднял нас на крышу. Всю дорогу я непрестанно жаловался, а шестьсот этажей — путь немалый.

Я вышел из лифта и тут же понял, почему все казались такими восторженными. С северо-запада задувал сильный ветер. Он развеял облака над городом-ульем, и с высоты звездоскреба я видел панораму до самого горизонта. Передо мной распростерся улей, вдали поднимались гигантские склоны, покрытые лавой. Тут и там вздымались еще более громадные башни. По поверхности вились огромные укрепленные шоссе. Гигантские ворота исчезли среди бескрайнего улья. Зрелище было великолепным, я словно смотрел на рукотворную гору. Но внимание привлекал не пейзаж.

Каким бы невозможным это ни казалось, город казался крошечным по сравнению с Ангелом Огня.

Он каким-то магическим образом притягивал к себе взгляд. Ты ничего не мог с собой поделать и просто смотрел на него. Неестественно высокий андрогин, наверное, в пятьсот раз выше обычного человека, стоял на вершине шпиля огромного строения. Он был облачен в броню и сжимал в руке пылающий меч. Но самым удивительным было другое: над плечами ангела вырастала пара громадных, даже больше самой статуи, пламенных крыльев. Именно они были тем источником света, который так долго мерцал на горизонте.

Исполинская статуя вызывала трепет и заставляла чувствовать себя совершенно ничтожным. Позже я узнал, что крылья из огня образовывал выходящий из стального ядра в статуе промышленный газ. Что-то в местной атмосфере или расположении выводящих труб позволяло газу распыляться подобным образом. Но тогда я этого не знал, да вряд ли и хотел бы узнать. Я был поражен самим видом статуи. Внезапно я понял, почему местные жители считали, что Ангел Огня стоит по правую руку самого Императора. Вы бы и сами поверили в это, если бы всю жизнь провели под горящим взором огромного металлического ангела.

— Стоило оно того? — спросил Антон.

Я даже забыл перезарядить дробовик. Я просто кивнул, ничего не ответив. Иван разглядывал ангела через магнокуляры. Его разрушенное лицо не выдавало никаких эмоций, но по напряженной позе товарища я понял, что он заворожен зрелищем и не может отвести взгляд. В статуе было нечто притягивающее, и я начал подозревать, что в этом каким-то образом были замешаны проектировка и сама ее архитектура.

Мы спустились к подножию башни, когда заревели сирены. Шум стоял оглушительный. Сирены просигналили три раза, а затем умолкли. Мы переглянулись, не понимая, что происходит. Отовсюду доносились радостные крики, поэтому я подумал, что все не так уж плохо. Наверное, прибыл Махариус, и войска приветствовали его должным образом.

Когда мы вернулись в свою комнату, Заместитель уже вернулся.

— Что происходит, сэр? — поинтересовался я.

Он бросил на меня странный взгляд.

— Еретики капитулировали, — произнес он. — Генерал Сеян только что объявил об этом по комм-сети.

Мы обменялись удивленными взглядами.

— Похоже, война окончена, — сказал Новичок с непомерной юношеской самоуверенностью.

— Посмотрим, — пробормотал я, но никто, похоже, не разделял моего мнения.

Все были слишком заняты, хохоча и довольно похлопывая друг друга по спинам. Все, за исключением Заместителя. Он бросил на нас пустой взгляд, словно до сих пор не понимал, что происходит.

Я лично подверг допросу нескольких еретических командиров. Оказавшись под сильным давлением и воздействием санкционированных псайкеров, они многое мне поведали. Как обычно в подобных случаях, глупое бормотание еретиков непросто просеять и извлечь из него зерно правды, если таковое вообще существует. Еретики Карской системы совершили многие из Десяти главнейших ошибок. Они считают себя единственными обладателями космической истины и настоящими носителями Слова Императора. Еретики почитают нас за диких чужаков, даже невзирая на свои очевидные заблуждения. Они готовы умереть ради защиты ложных верований.

Похоже, большинство их командиров искренне веруют. Они отказываются отречься от своей религии даже под страхом назидательного хирургического вмешательства. Их стойкость достойна уважения, и я полагаю, она еще принесет плоды, когда мир вернут в лоно Веры.