Книга для… - Марат Немешев

На голове у нее весенняя гроза вперемешку с извержением вулкана. Наверняка потратила больше трех наименований средств для укладки, чтобы получить этакий творческий беспорядок. От нее пахнет чем-то цитрусовым, а губы теплые и немножко липкие от помады. Саша вручает мне легкую дорожную сумку и тыльной стороной ладони вытирает капли дождя на моем лице.

– Подожди, постоим, я покурю, а ты пока расскажи, в кого опять влюблен, – она достает синюю пачку, зажигалку такого же цвета и отходит к столбу, возле которого урна.

– Ты куришь? – я, наверное, еще много не знал о переменах, которые произошли в ее жизни. Но тут же мои мысли растеклись по перрону. «ПодоЖжжди»… Магическое движение губами.

– Представь себе, а иногда даже во сне.

– Ты мне снилась сегодня.

– Опять лежали в лодке и делали детей? – она произнесла второе слово медленно, Саша прекрасно знала мое шизофреническое отношение к третьему звуку этого слова.

– Точно, – я вспомнил, что это один из наиболее частых ночных видений, – только на этот раз я как будто сидел внутри тебя.

Саша легким щелчком сбила пепел с краешка сигареты и кивнула. Курила она красиво, но пока еще неумело. Попыталась что-то сказать в ответ на мою последнюю реплику и чуть не захлебнулась мягким, но не ментоловым дымом. Она повзрослела за те полгода, прошедшие со времени нашей последней встречи. С ее запястий исчезли кожаные шнурочки и фенечки разноцветного бисера. Тонкий серебряный браслет на одной руке, большие овальные часы на другой, недлинные ногти, покрытые солидным слоем розового лака.

– Можно я полюбуюсь тобой, а поговорим где-нибудь за чашкой кофе, – мне действительно было приятно просто смотреть на нее.

– Как хочешь, – она старательно прицелилась, свернула губы трубочкой и попыталась пустить мне в лицо струю дыма. Получилось весьма посредственно, но она, видимо, осталась довольна результатом.

– Я похожа на коварную обольстительницу? – чуть оперлась о столб, слегка согнула одну ногу в колене – всего лишь приподнялась на носок, и повернула голову в сторону, всматриваясь куда-то вдаль. Губы у нее дрожали. Я даже пришел в замешательство – рассмеется или заплачет? Она залилась веселым смехом.

Мы зашли в небольшое кафе и сели за невысокий деревянный столик с кривыми ножками. Саша долго смотрела мне куда-то чуть выше глаз, а затем прикрыла рот рукой и заговорщицким шепотом произнесла:

– И долго мы так будем молчать, как два агента иностранной разведки?

– Нет. Уже начали говорить.

– Я долго не писала тебе. Это не связано ни с чем. Просто не знала, что тебе сейчас интересно, – она всегда легко меняла тему разговора, настроение, даже цвет лица – могла последовательно покраснеть, побледнеть и вновь покраснеть с интервалом в доли секунды.

– Ничего страшного, я тоже ведь молчал. И тоже без определенных причин.

– Так и знала, что ты скажешь – ничего страшного. На самом деле мне было страшно – вдруг я захочу написать тебе, а ты уже так сильно изменился, что письмо мое будет казаться глупыми историями маленькое девочки.

– Ты же знаешь, что я никогда…

– Вот сейчас знаю. Опять знаю. А тогда забыла.

– Ты сегодня уезжаешь? Можешь остаться у меня, есть свободная комната.

– Нет, завтра. Но мы не увидимся. Я… меня… проводят… Не спрашивай ничего о моем приезде. Хорошо?

– Хорошо.

– Подожди, я сейчас вернусь, – она вышла на улицу. Сквозь темное стекло я видел ее силуэт. Кажется, разговаривала по телефону. Но выражения лица разглядеть я не смог, как ни пытался. Через несколько минут она вошла, скорее взволнованная, чем расстроенная или обрадованная.

– Марат, у тебя часто в жизни случаются ситуации, когда необходимо сделать выбор?

Сначала я хотел пошутить, но по выражению лица Саши понял, что вопрос серьезный.

– Выбор? Когда предпочтение одной альтернативе означает…

– Полный отказ от второй. Да-да-да. Именно такой выбор. Заказываешь чай, значит, отказываешься от кофе. Заказываешь кофе, отказываешься от сна. Выбираешь сон, теряешь реальность. И так далее. Ну, никак не получается ехать во встречных поездах.

– Но хочется.

– Я уже даже не знаю, чего мне хочется.

Принесли кофе. На белой шапке Сашиного капуччино переплетались два коричневых сердечка какао. Она, не раздумывая, разбила их ложечкой и смешала в одно бежевое пятно.

– Понимаешь, Саша… В жизни так иногда бывает, что лишь отказ приносит подлинную, а не мнимую свободу. Настоящий полет – это когда выпрыгиваешь из самолета без парашюта. Но завершается такой полет… так же, как и большинство романтических, неземных поступков, которые обречены на чудовищное столкновение с реальностью.

Я залпом влил в себя маленькую чашку эспрессо. Обжег язык и небо. Почувствовал, как отслоились тоненькие пленки кожи. Саша все еще неторопливо колотила ложечкой о фарфоровые стенки чашки. Затем тихо прошептала:

– И давно тебя посещают мысли о суициде?

– О чем? Да, ты что? Не посе… Очень редко посещают.

– А меня часто. Но я стараюсь их не замечать. Пока. Вот и твои слова меня пугают. Прыжки вниз без парашюта. Какое-то искривленное понятие свободного полета. В моем понимании – это подпрыгнуть, взмахнуть руками и полететь. А ты…

– Саша… Знать или чувствовать?

– Выбирать между ними. Пойми, в жизни не так много шансов. Ну, таких шансов, которых один из миллиона. Как же можно узнать, что он тебе представился? Только почувствовать.

Мы шли по мокрому асфальту. Его цвет не смогла передать ни одна из расцветок модных иномарок. Значит, в будущее важно передать не только цвет, но и фактуру, температуру, запах моего времени? А если цвета, то не насыщенные – переплетать тысячи оттенков, добавлять оранжево-черные мазки мокрых окурков, легкую прозрачность целлофановых пакетов, сложные узоры на карточках мобильной связи. Я рассказал Саше о своей оборвавшейся связи с девушкой Таней. Виртуальном со-бытии. Бытии с приставкой «со». Она кратко посочувствовала и в ответ сбивчиво и запутанно, практически пропела о своей реальной любви, которая растворялась в повышенных требованиях к друг другу. Очень часто она произносила слово «перфекционизм». Фактически наши истории были историями наоборот. Ежедневные прикосновения вместо сотен километров электросвязи. Медленный танец вместо торопливых просьб послушать одновременно одну и ту же песню. Сотни «нет» перевешивающие одно «да» вместо невысказанности и кроткого предложения расстаться. Внезапно Саше позвонили. Она торопливо приложила «раскладушку» к уху. Вся ее уверенность в себе куда-то улетучилась. Односложно отвечала, второй рукой сильно схватила меня за локоть.

Я помог ей поймать такси. Бережно пожал теплую ладонь. Вдруг на мгновение она коснулась моей щеки носом и уехала.