Дневник кота-убийцы. Все истории (сборник) - Энн Файн

И запел.

Я пел искренне, можно сказать, прямо сердцем пел. Сперва попытался растрогать их старинной жалобной песенкой про замерзающего в снегу котенка.

Потом запел песню, от которой люди мягкотелые непременно прослезятся: про полосатую кошку, скончавшуюся от голода на дереве. (Я вас умоляю! Сколько вам лет? И сколько в своей жизни вы встречали кошачьих скелетов, свисающих с ветки? Ни одного. Вот именно. О том и речь.)

А потом я во весь голос выдал свою любимую: «Хор диких котов».

Ничего не сработало. Ни одна песня. Люди только втягивали голову и спешили пройти мимо. Некоторые бросали сердитые взгляды. Ни одна живая душа не остановилась, чтобы сказать: «Какие чудесные песни! И до чего прелестный голос!»

И вообще, они были крайне невоспитанные. То и дело до меня доносились обрывки фраз:

– …Кошмарный вой…

– …Непозволительно…

– …Совершенно невыносимо…

– …Явно бродячий. Сдать в приют…

Потом один наглец взял и выкинул мою пластиковую тарелку в урну.

Тогда я сдался, прекратил пение и ушел. Ладно, придумаем что-нибудь другое.

На этот раз я был умнее. Нашел ухоженную улицу, приглядел себе ухоженный дом и ухоженную леди, выгружающую дивного вида пакеты из ухоженной машины.

Она показалось мне немного знакомой. Но я не придал этому значения. Я встречаю уйму народу. Короче, подумал я, местечко что надо.

Первым делом что? Знакомство. Я стал виться вокруг ее ног, дико мурлыча.

Женщина погладила меня и вдруг занервничала:

– Постой-ка. А я не могла тебя где-то видеть? Это не ты ли часом устроил драку с другим котом у нас на школьном дворе на виду у первоклашек?

Ой-ой. Вот теперь и я вспомнил, кто она такая. Это же классный руководитель Элли!

Но я был голоден, а сумки выглядели весьма аппетитно. И я усилил громкость мурлыканья до отметки 8. Сработало!

– Ох, да что это я, – сказала она. – Должно быть, спутала. Ты такой миленький, ласковый котик, а тот был просто ходячим кошмаром. У нашей школьной охранницы до сих пор шрам от его когтей.

Я постарался придать себе сочувствующий вид, проскользнув следом за училкой в дом. Мурлыкал изо всех сил, пока она разгружала покупки. Потом она наклонилась и пощупала мою шею.

– Ошейника нет.

Конечно, нет. На это мне ума хватило!

Она вздохнула.

– Ох, батюшки. Накормить тебя, что ли? Но учти, – она погрозила мне пальцем, – один раз, не больше.

Один раз? Ха, ха и еще раз ха. Все знают: покормишь кота один раз – и ты у него на крючке пожизненно. Так что она попалась с потрохами. Выдала мне тунца из консервной банки и взяла на руки, чтобы показать дом. Я не вырывался, нет. Терпел с трудом, однако продолжал мурлыкать.

Даже когда она показала попугая.

– Смотри, кто у нас тут, – поднесла она меня к клетке. – Познакомься с Грегори.

Попугай Грегори мигнул, глядя на меня, я мигнул в ответ.

– Надеюсь, вы подружитесь, – сказала она.

– Мур-р-р-р-р, мур-р-р-р-р, – заливался я.

– Грегори у нас умница. Я закрою тебя на кухне. Но если в мое отсутствие услышишь всякие странные шумы и голоса, не пугайся. Это Грегори имитирует звуки, которые слышит.

Я мурлыкал и кивал.

– Хорошо. А теперь, боюсь, мне нужно возвращаться в школу, чтобы подготовить кое-что к вечеру четверга для проекта «Мое чудесное домашнее животное». Завтра найду твоего хозяина. А сегодня – только одну ночь – можешь поспать у меня.

Она взяла сумку и вышла.

А в моем распоряжении, значит, осталась кухня.

Кухня, и больше ничего.

Скучно. Смертельно скучно.

И тут включился Грегори. Сперва изобразил «скрип двери» и «грохот мусорного бака на колесиках». Затем озвучил «ночь фейерверков». Потом свою хозяйку: «Ох, Грегори! Ты же знаешь, у меня от этих ужасных звуков голова раскалывается. Не мог бы исполнять что-нибудь тихое и милое?»

Ой, ладно, ладно! Ну так сварите из меня кроличье рагу! Я научил его песне «Хор диких котов». Я провыл ее из кухни, и попугай Грегори запомнил ее с полпинка. Вскоре мы выли ее вместе, и получалось вдвое громче, потом Грегори и за двоих петь научился. И к моменту, когда мне надоело с ним выть, Грегори сам уже звучал как четыре кота, а не один.

Звезда!

Проблема в том, что он настолько проникся новой темой, что не мог с нее соскочить целых два часа после возвращения домой классной руководительницы Элли.

Ну и меня вышвырнули, естессно.

Ночевал я в сарае с инструментами, а наутро отправился искать дом получше. Проскочила, конечно, мыслишка: не вернуться ли к Элли. Наверняка она уже осознала свою ошибку, и лежит лицом вниз на кровати, и выкликает мое имя в небеса, выплакивая слезами по капле свое бедное разбитое сердце.

Но бреду я по улице и что вы думали, замечаю? Листок, прилепленный к фонарному столбу.

И еще один на следующем.

И еще. И еще много, много листков, все одинаковые.

Подошел посмотреть. Это оказалось объявление «Потерялся кот» с фотографией противнейшего, упрямейшего, угрюмейшего, капризнейшего на вид четвероногого.

Я не удержался от мысли: кому захочется такого искать?

Потом пригляделся внимательней.

Ба, да это же мой портрет!

Посмотрел вперед, и точно: вдалеке мелькает мама Элли, останавливаясь у каждого фонаря, чтобы прилепить очередной оскорбительный постер.

Вот же елки-моталки! Во-первых, я не потерялся. Я ушел искать лучшей жизни! И во-вторых, они выбрали самый дрянной снимок. Он не отражает мои лучшие стороны. В смысле, я не так выгляжу. По крайней мере, не всегда. Не каждый день. Изредка, возможно, когда не в настроении. Но не всегда же! Почти никогда!

Никто не опознает меня по этой фотографии. Ни один человек. Никогда-преникогда!

Так что я пошел дальше вполне довольный, хотя многие, вот странное дело, бросив взгляд на объявление и затем заметив меня, пытались меня поймать. Я только успевал отплевываться.

А потом я нашел то, что искал.

Идеальный дом.